1945 год. Издали слышится звук приближающегося автомобиля, тормозит возле работающей бригады. Мария находится далеко, поэтому разговора не слышит. И вдруг… громкий, протяжный плач. Стремглав девушка бежит, спотыкаясь о полосы земли.
– Что… Что случилось?..
– Победа… Победа, Маша!
И слёзы по щекам. И солнце жаркое, да такое яркое – какого никогда ещё не было!
ИЗ КАЛУГИ В СИБИРЬ
Мария Андреевна Фёдорова (в девичестве Серёгина) родилась 25 августа 1925 года в Калужской области, в большой семье из 25 человек. Глава семьи – строгий дедушка.
Жили в тесноте, да иногда и в обиде. Стол, расположенный от окна и до самого порога, накрывался тем, что росло в огороде, выращивалось в сарае.
Семилетняя проголодавшаяся Маша, не дождавшись, когда ей подадут кушать, потянулась за рассыпчатой картошкой. Дедушка, недолго думая, шлёпнул по руке. Картошка выпала из маленьких пальчиков, плечи предательски задрожали, глаза искали папу.
Возмутившись поступком отца, Андрей с горечью произнёс:
– Папаша, ведь я неплохой бондарь, работаю, на стружках сплю, а почему моей доченьке пожалел картошку выбрать?
Не заладилась с того времени совместная со стариками жизнь. Позже вся семья перешла в новый дом, а Андрея с женой и пятью детьми оставили в стареньком.
– Мамины родители жили в Сибири. Здесь уже были колхозы. Шёл 1933 год, когда мы отправились в путь. Крохотного братика мама в пелёнках везла.
Приехав на станцию "Повалиха", нашли тех, кто довезёт нас на лошадях до Никитовки. Осень, я замёрзну, а ямщик высадит, да бежим с ним бегом. Согреюсь – снова садимся. Уже ночью в Никитовку приехали.
Встретили нас хорошо. В колхоз в Никитовке сразу не приняли. Может, потому, что нас пятеро детей, рабочих ещё не было. Что делать? Как-то жить надо. Приняли в захудалый колхоз в деревне Переборной. Мамина сестра, у которой не было детей, взяла меня к себе в Сорокино. Там я и закончила первый класс. Ко второму классу опять хотели забрать, да бабушка не отдала: "Пусть дома".
ВМЕСТО СВАДЕБ – РАЗРУХА И ДЫМ…
– Семь лет жили в Переборной. За три километра ходила в Шатуново на учёбу. Когда половодье, посадят в лодку здоровенную – доставляет нас громкоголосый дед с рыжей бородой по прозвищу Буран.
В 1940 году нашу семью приняли в колхоз в Никитовке. Все работали. Седьмой класс заканчивала на Муравье. А в 1941 году – война.
Мария Андреевна затихла…
– Приехал посыльный из Залесово в сельсовет. Горькую новость вмиг узнала вся деревня. Мне 16 лет. Работала в колхозе: и полола, и косила, и серпом жала. На полях корма для скота сеяли мало, всё засевали пшеницей.
В 1941 году познакомилась с парнем, ровесником. Начали дружить. А уже 1 января 1942 года восьмерых провожать пошли, он в том числе. Вся деревня в голос ревела.
Жених до войны был учётчиком в тракторном отряде. Весной, с началом работ, девушку отправили в отряд работать на его место.
– Дали нам три трактора на два колхоза. Один на Муравье, два – на Никитовке. Так я и гуляла взад-вперёд.
Работала девушка на совесть, в коллективе пользовалась уважением. Каждую пятидневку ходила пешком с отчётом в Залесовский МТС – в общей сложности около двадцати километров. Как начинается посевная, каждый день до девяти утра должна уже предоставить сводку: сколько сделали.
– Как-то дали лошадь, а я не то, что ехать, так сама её вела. Она на дыбы. Что делать? Бросать или домой вертаться? Нельзя. Оттуда хорошо меня везла. Домой поехала – горка, хоть и не сильно крутая, но лошадь меня так трепанула, что я и вылетела вместе с дровками… Когда оклемалась, пошла на базу. Перепуганная рассказала о случившемся. Конюхами трудились женщины – все мужчины на войне. Нашли они лошадь, запутанную в берёзках. Если б что с ней произошло – пришлось бы ущерб выплачивать.
И В ЖАРУ, И В СТУЖУ
– Зимой нас брали в МТС, в нетопленные помещения. Мыли запчасти в керосине на морозе. Никто не роптал, только ждали, чтобы война скорее закончилась. Ещё и песни пели. Как отремонтируем трактора, уходим в колхоз лён сортировать.
В 1942 году послали шесть человек в Залесовский сельсовет, тогда на полгода рабочих со всех деревень на лесозаготовки набирали. Со всеми знакомятся, опрашивают. Дошла очередь и до хрупкой Маши:
– Деточка, а тебя кто послал сюда?
– Бригадир.
– Так вот ты возвращайся домой, а бригадир пусть идёт сюда…
Вышло так, что его отправили на лесозаготовку, а девушку временно назначили бригадиром.
– Каждое утро распределяли с председателем – кого куда направить. Я потом по домам иду и сообщаю. Так и работала, пока бригадир с лесозаготовок не приехал. Он опять встал на своё место, а я вернулась в тракторный отряд.
Дальше Марию выбирают председателем ревизионной комиссии.
Приходит осень 1943 года, посылают учиться на тракториста.
С тревогой собеседница вспоминает случай:
– Коллектив был девчоночий. Работал у нас в отряде комбайн. Тогда сеяли много ржи. Поспела, стали её жать. Комбайнёр, женщина, отправила одну девушку вычистить зерноочиститель, нельзя же терять ни зёрнышка. Она залезла под комбайн, чистит, а водитель забыла и включила комбайн. Так вот у девчушки сорвало все волосы. На лошади домчали её в Залесово, потом в Барнаул. Выжила. Когда начали солому собирать, где комбайн стоял – нашли косынку с кожей и когда-то роскошной косой…
НЕ СУДЬБА
Из восьми парней, Машиных ровесников, вернулись двое… В их числе и Володя. Вышла недомолвка между влюблёнными. Свадьбы в один день играли... Да только с разными женихом и невестой.
Демобилизованный, раненный на войне, но красивый и заботливый муж Марии Василий работал в райкоме партии инструктором. Приехал за невестой и увез к родителям в деревню.
– Потом и нам квартиру дали в Залесово. Больше года пожили, родители выделили корову, овечек, – вспоминает женщина. – Спустя пару лет умер свёкор, а свекровь приехала к нам, продала свой дом. Купили мы "двушку" и переехали к ней. Но вместе не зажилось...
БОЛЬ. БЕСКОНЕЧНАЯ
Первый ребёнок, девочка Люда, умерла в три года от дифтерии.
– Был октябрь, я носила под сердцем вторую дочь. В то время в районе футбол проводился – праздник, в который не могли найти ни врача, ни аптекаря. Привели их только в четыре часа вечера…
Заглядывая в глаза белой от отчаяния матери, девочка произнесла:
– Мама, я умру, а ты не плачь… И вещи раздай.
Женщина взвыла на всю больницу. На крик прибежала медсестра:
– Что вы плачете, жива же ещё…
Утром девочки не стало.
Почти через три месяца, в 1950 году, родилась дочь, над именем не думали: Люда. Людмила.
После декретного отпуска Мария вышла работать заведующей районным архивом.
– Во время следующей беременности часто падала в обморок, встану – иду на работу. В 1952 году родила двойняшек.
Акушерка сказала, что первый мальчик был крупнее, но… мёртвый, а второй жив, но очень слабенький.
Голос собеседницы дрожит:
– Выписали через двадцать дней. По счастливой случайности после выписки домой проводить меня отправили медсестру. Дома кулёк развернули, а он неживой. Что делать? Медсестра кинулась делать искусственное дыхание. Оживила! Лет шесть я не работала, боялась за сынишку, растила.
Разбередили душу этой хрупкой и в то же время сильной женщине. Мария Андреевна прячет красные от слёз глаза.
– Всю жизнь жду кого-то… Мне ведь тогда второго мальчика похоронить не дали. А вдруг он жив где-то?.. Вдруг в другую семью отдали?
ВОТ ОНО – БОГАТСТВО
Отправив сынишку в школу, Мария Андреевна вышла работать кладовщиком в училище. Позже перешла в общежитие кастеляншей, там до выхода на пенсию, 1980 года, и проработала.
– Мы закалённые, здоровье крепче у нас. Помню, пошлют всех с училища лён рвать. Нас, колхозниц, – три или четыре женщины. Мы по триста снопов свяжем, а преподаватели по тридцать. Они потом стали с уважением подшучивать: "Не выпускайте их работать, нам стыдно за свои показатели!"
Да и потом трудилась ещё почти десяток лет. Дома села только с младшим внуком Володей…
Сегодня главное богатство Марии Андреевны: двое детей, пять внуков, одиннадцать правнуков и одна праправнучка. Награждена медалью "За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны".
Посмеявшись и поплакав вместе с Марией Андреевной, прощаемся. Обняв за хрупкие плечики, благодарю от нашего поколения, от каждого, за то, что нас миновала их судьба. А всё почему? Потому что они сильные. Гораздо сильнее нас. Думали не о себе, а о потомках. А сейчас ослабли и с горечью смотрят на то, что теперь помочь нам не смогут. Лишь призывают: "Что бы ни происходило в жизни – оставайтесь людьми…"