Мой дед Владимир Ярош родился на Украине, в Кировоградской области, Онуфриевском районе, в хуторе Шевченко. Оттуда и призван на срочную службу в Псковскую область на закрытый остров.
Небесная синева и чётко очерченный горизонт. Где-то далеко внизу зелень полей и болот. Первый прыжок восемнадцатилетний рядовой, наводчик артиллерийского орудия совершил 65 лет назад.
– Расскажи, страшно было впервые сигануть с такой высоты?..
– Конечно, до любого доведись. Новички прыгали с аэростата, с 400 метров. Нас было четверо – трое прыгающих и один выпускающий. Внизу солдаты как муравьи бегают. Первый раз не совсем осознаёшь, всё на автомате проходит – спрыгнули, получили поздравления и значок, как посвящение в десантники. А уже следующие прыжки с высоты 700 метров с самолёта АН-12. По десять человек в комбинезонах заходят и вперёд – к облакам.
– Была у вас дедовщина?
– Даже понятия такого не встречалось. Всего десять лет с момента окончания Великой Отечественной войны прошло, бок о бок все держались, дружно. Кормили нас в части хорошо, ни ссор, ни уж тем более драк не наблюдалось. Много литовцев у нас служило. Служба, карантин, дежурства, караул... Выезжали и в командировки – строили водяную электростанцию. Если бы сейчас спросили: "Пойдёшь?" – даже не раздумывая, ушёл бы. Верните только молодость (улыбается).
– Сколько прыжков совершил? Бывало, что кто-то давал "заднюю"?
– Двадцать, может, больше. Прыгали и в Белоруссии, и в Туркменистане. Если б последний прыгал – так увидал бы, а я всё вперёд старался, быстрее выпрыгнешь – быстрее всё закончится… как бы оно ни было (смеётся). Но глянешь в небо – вроде все спускаются. Старший сержант, как руководитель, всегда выпрыгивал последний. Стоял в самолёте и, как мы его называли, "вышибала", который может с парашютом выкинуть… Но как-то не трогал никого, только призывал: "Смелее, ребята, вперёд!"
– Парашют упаковываешь себе сам. Несчастных случаев не было?
– Сам и с напарником постарше. Всё – слава Богу, да и проверяли нас, очень качественно всё было организованно – Союз! Ребята рассказывали, что как-то попросились офицерские жёны спрыгнуть с парашютом, мужья и похлопотали. Молоденькие все! Прошли обучение, загрузились в самолёт... Пришло время: прыгает офицер, затем супруга, офицер, снова девушка. Только вот из десяти девушек спрыгнули две всего. Командир части сказал, что больше не позволит, мол, сидите дома, борщи варите.
– Послевоенное время… Много фронтовиков в части было?
– Да, были, а как же… Особенно запомнились старший лейтенант Андропов и капитан Коркин. Первый нам показывал озеро, окружённое болотом, через которое в войну нужно было организовать переправу. Пленные русские нарубили лес, немцы перешли, а всех наших солдат расстреляли и там утопили. Позже много рыбы там развелось, но ловля строго запрещена. Никогда не забуду подполковника по строевой части Павла Калинина. Много о войне нам рассказывал. Мужик он был отличный – строгий, справедливый. А когда уезжали, просил передать Залесовскому району огромный привет.
– Ого-ого. А ты знал, что наш знаменитый земляк, участник Великой Отечественной войны, лауреат Государственной премии, генерал-лейтенант воздушно-десантных войск Советской Армии Павел Григорьевич Калинин ушёл из жизни в сентябре прошлого года?
– Вот дела… Теперь знаю. А ведь это он меня в числе ещё нескольких десятков десантников в Залесово на освоение целины отправил, а изначально путёвка в Тогульский район была.
Когда уже дослуживал, вызвали, спросили: "Желаешь ехать в Сибирь?" Я думал, что это забытая Богом земля. Ну и думаю: "А почему бы и не поехать?" Тем более, что до армии успел поработать на целине на Украине.
– Приехал в Сибирь – так здесь и остался…
– Год учился на машиниста широкого профиля. В залесовском колхозе успел поработать дояром. Вот уж работушка! Когда мне Саночкин передавал свои обязанности, радостный такой: "Пошли, я тебе аппараты, мотор сдам!" И захохотал, обрадовался, мол: "Слушай, я так рад, что ты нашёлся!.." Я посмотрел на него и мысленно продолжил фразу: "…дурак!"
Двадцать лет отработал на грузовике УралЗиС: возил молоко, доярок, зерно, уголь, песок, цемент. И в тайгу за лесом ездили, в Томск, в Омск, в Новосибирск, в Кемерово, в Горный Алтай... Потом пришёл новый автомобиль – пересел на него.
Всегда меня тянуло сварщиком попробовать поработать. Отучился. Да так увлёкся этим делом, что и умер бы – похороните вместе с аппаратом. 13 лет как один миг: работы было навалом. Да только начались проблемы с глазами – пришлось уходить на заслуженный отдых.
– Дед, когда я была маленькая, ты рассказывал о детстве послевоенном…
– Эх, было. Друзьями нашими были фронтовики с грустными глазами, лишившиеся на войне рук и ног. Вместо игрушек – неразорвавшиеся мины и взрывчатки, патроны. Случалось, что ребятишек подрывало… Любимые места для игр – окопы. Я и войну помню. Сидим на крылечке как-то с соседским дедом, а мимо немцы проходят. Старик, недолго думая, и крикнул про Гитлера что-то. Так автоматная очередь прямиком над нашими головами прошлась. Но это уже совсем другая история…