Мы снова встретились с Вячеславом Хлебниковым, автором серии статей о населяющих верхний Кан много лет назад племенах. Сегодня мы представляем заключительную часть исследований Вячеслава. Речь в данной публикации пойдет об археологических изысканиях, древних трактатах о поисках истины и перспективах исследований на территории Саянского района.
Перспективное направление
"Неожиданно, на предыдущие публикации мы получили очень большой отклик. Это значит, в нашем районе живут не равнодушные к своим истокам люди, их много, что очень радует, - делится с нами исследователь. - Сделанное мной — только капля в море. Я работал лишь в архиве Красноярского краевого краеведческого музея, а ведь есть еще наш саянский муниципальный архив, в котором находятся и церковные книги, и старые карты. Фонды местного архива — не паханное поле для дотошного ума. Любой из нас может там поработать, прийти к новым выводам, открытиям. Пусть небольшим, но из них и складывается подробная историческая картина. Сейчас же древняя история Саянского района таит очень много вопросов, ответить на которые могут частично археологические раскопки, частично интерес энтузиастов. К примеру, краеведческие исследования начали вести ученики второй школы под руководством Натальи Моревой. Они исследуют фамилии камасинцев, с этой темой ребята даже заняли первое место на научно-практической конференции в этом году. Материал для исследований они брали в нашем архиве. Далее можно работать и с топонимическими словарями, ведь на территории района осталось немало географических названий, которые придумали не русские, они остались еще с тех незапамятных времен.
Археология Саянского района
Долгое время единственным свидетельством наличия археологии в Саянском районе была случайная находка в одной из пещер на р. Пезо (левобережный приток Кана) остатков деревянных луков, берестяных сосудов и костяной насторожки самострела. Материал был найден охотником из п. Кан-Оклер и передан в Красноярский краевой краеведческий музей.
Первые археологические целенаправленные изыскания в районе состоялись только в 1989 г. Работы велись в рамках паспортизации памятников Канским отрядом Комплексной археологической экспедиции Красноярского пединститута под руководством Л.Ю.Блейниса. Было открыто два объекта археологии – стоянки Орьё и Ручей Большая Пена. В 2007 – 2008 гг. археологической экспедицией под руководством к.и.н С.М. Фокина были фактически повторно выявлены объекты археологии: Орьё - 1 и Ручей Большая Пена. В 2008 г. в ходе разведочных работ по Кану был открыт еще ряд объектов культурного наследия "Поселение Ручей Лохматый — 1", "Поселение Ручей Лохматый - 2" и "Стоянка Усть-Анжа". По результатам разведочных исследований была дана предварительная датировка всех объектов. "Поселение Ручей Лохматый - 1" - середина I тыс. н.э. "Поселение Ручей Лохматый - 2" - середина I тыс. – нач. II тыс. н.э. "Поселение Орьё - 1" - неолит – VII – IV тыс. до н.э. – средневековье – 2-ая пол. I - нач. II тыс. н.э. "Стоянка Усть-Анжа" - конец III – 1-ая половина II тыс. до н.э.
В летний период 2012 года отрядом лаборатории археологии этнографии и истории Сибири Сибирского федерального университета под руководством С.М. Фокина, проводились археологическая разведка. В ходе проведения разведки определена и уточнена датировка объектов археологии. "Стоянка Орьё - 2" датируется периодом неолита - VII – IV тыс. до н.э. "Поселение Орьё - 1" датируется от неолита до средневековья - VII – IV тыс. до н.э. – 2-ая пол. I - нач. II тыс. н.э.
Как мы видим, в верховьях р. Кан, на участке протяженностью 60 км (от устья р.Пезо до границы с Ирбейским районом), на данный момент открыто 6 археологических памятников. Четыре из шести открытых памятников содержат материалы средневекового времени. Анализ керамики позволяет говорить о наличии общих культурно-связывающих элементов для таежного населения, как минимум таежной части Минусинской котловины, Красноярской лесостепи и Верхнего Кана. Возможна ли этнографическая характеристика племен Верхнего Кана? Имеющиеся письменные и этнографические данные могут наметить пути решения этой проблемы. Так, в научных кругах существует гипотеза о древнем населении Верхнего Кана, о степном народе, именуемом фури.
Таинственные фури
В китайских летописях и арабских сочинениях 8-9 веков эти племена именуются беспощадными людоедами, которые живут подобно диким зверям. Доступ к ним прегражден высокими горами и сплетенными между собой деревьями. Идти нужно по лесам, по узкой тропе, по пропитанной водой болотистой местности. Как пишут древние среднеазиатские исследователи: "В этих болотах живут дикие люди, ни с кем не имеющие сношений; они не умеют говорить на чужих языках, а их язык никто не понимает. Они – самые дикие из людей; все они кладут себе на спину; все их имущество заключается в звериных шкурах. Если вывести их из этих болот, они на столько смущаются, что походят на рыб, выпущенных из воды. Их луки сделаны из дерева, их одежда из звериных шкур, их пища – мясо дичи. Их религия заключается в том, что они никогда не прикасаются к чужой одежде и имуществу. Когда хотят сражаться, они выходят со своими семьями и имуществом и начинают битву; одержав победу над врагом, не прикасаются к его имуществу, все сжигают и ничего не берут с собой, кроме оружия и железа. Мертвых уносят в горы и вешают на деревья, пока труп не разложится". Правильная идентификация сведений, указываемых в древних источниках, требует тщательной проработки. Тем не менее, можно предположить, что фури на рубеже I – II тыс. н.э. расселялись в Канской лесостепи, а указанные дороги из их земли пролегали через Канско-Красноярско-Ачинский пояс лесостепей, и прямо на юг по реке Кан через хребты Восточного Саяна. Прояснить ситуацию могут помочь археологические источники. Даже в таежной зоне Минусинской котловины археологический материал железного века имеет обособленность от степного, имея при этом сходство с "северо-таежным". Это является весомым свидетельством единого этно-культурного пространства таежных зон Красноярского края. Анализ гидронимов в Кизиро-Казырском районе демонстрирует енисейскоязычные названия, свидетельствующие о заселении этих территорий до тюркизации родственными кетам племенами. Учитывая это и территорию расселения енисейскоязычных племен в XVII в., можно предположить, что в верховьях Кана в I – начале II тыс. н.э. проживали енисейскоязычные племена. Однако четкую картину этнического расселения племен, как в верховьях Кана, так и в таежных и лесостепных территориях Приенисейской Сибири в раннем и развитом средневековье, нам еще предстоит выяснить. При этом отдельной проблемой встает определение народа фури. Кто они были, и правильно ли мы определяем их территорию расселения на рубеже I – II тысячелетий? Если фури проживали в степной части Кана, то какую роль они сыграли в культурно-хозяйственной трансформации и этногенезе народов, заселявших бассейн Кана?
Итак, после изучения выше перечисленных памятников и гипотез нужно сделать вывод, что проведенные исследования есть только начало большой работы по археологическому и этнографическому изучению верхнего Кана и Саянского района в целом. Выявленные на шести памятниках материалы отражают период от неолита до средневековья. Причем наиболее информативные находки относятся к периоду I – началу II тыс. н.э. Сопоставляя письменные источники среднеазиатских авторов средневекового времени, этнографические данные о расселении народов по Кану в XVIIв. и выявленный археологический материал можно наметить пути этнической интерпретации памятников, содержащих поздний материал.
И еще хотелось бы сказать, что история не только помогает передать из поколения в поколения достижения, культуру, память и судьбу народов, но и не повторять ошибок прошлого. Изучение истории делает нас как этнос более сильными, наполненными, аутентичными. Поэтому краеведение — тема благодатная, посильная и нужная каждому.