который я всегда представляла и необъяснимо обожала с юных лет… Для меня Вы очень схожи с загадочным для меня Байкалом!

Вы – такая же глубокая знанием очень многого в жизни, такая же бескрайняя на выражение чувств и эмоций, так трогающих душу и сердце.

Такая же стойкая и мужественная, видевшая и коснувшаяся доброго и злого, гадкого и прекрасного за свою подаренную богом жизнь!

Я не увидела Байкал, но я узнала большее: я встретила Вас. И мне давно понятно, почему Вы приехали именно оттуда, а не с Алтая, например.

Здравствуйте еще долгие годы!!!

И еще: Вы родились, чтобы мы встретились!

Август 2019 год.

Ирина".

Это письмо-поздравление, присланное Н.К. Смирновой ко дню ее юбилея, от женщины, с которой свела ее судьба далеко от Амурской земли, очень точно характеризует героиню моего рассказа.

А я знаю Нину Кирилловну, эту обаятельную женщину с семидесятых годов, она учила мою младшую сестру и моих детей. Общаемся с ней и сегодня. А собеседник она удивительный, можно с ней общаться долгими часами и ее воспоминаниями, хочу поделиться с читателями нашей газеты, зная, что очень много людей нашего поселка знакомы с человеком, отдавшим любимой работе 45 лет, которого не забывают и очень ее ценят бывшие ученики, их родители, коллеги. Об этом ярко говорило море цветов, заполнивших уютную квартиру в день 80 –летия Нины Кирилловны. Поздравления от самых близких и родных людей, а таковыми она считает не только любимых дочь, внука Глеба, зятя, сестру Раису Кирилловну, всех своих родственников, а и своих учеников, которых трудно посчитать, коллег учителей, руководителей и жильцов Дома "Милосердие", в котором она проживает в настоящее время, членов районного совета ветеранов, да не перечислишь всех, от всего сердца любящих, нашу юбиляршу.

Родилась Н.К. Смирнова в предвоенном 1939 г. в нашем Серышевском районе, в селе Верхне-Боровая. Отца, Кирилла Сергеевича, 1897 г. рождения, призвали в начале Великой Отечественной войны в трудовую армию. Жизнь досталась ему нелегкая : воевал он в Первой мировой, потом Гражданской войнах. Похоронив свою первую жену, остался с двумя дочерьми - родной и дочерью умершей жены. В то же время овдовела и мама Нины Кирилловны Степанида Степановна, и тоже на руках было двое детей. Сошлись. Сначала поселились в деревне Украинка (ранее ее называли Осиновкой (Осиново). Вскоре переехали в село Черный Березник, так называли село Верхне-Боровая, куда отца направили на работу лесообъездчиком. Военное время было, бедность, детям всегда хотелось хлеба, вместо которого мама им готовила картофельные сухари.

Ее память о детстве начинается еще до пяти лет. Хорошо запомнилось Нине Кирилловне время военное до 1944 года, вот что она рассказывала:

"Старшего моего брата Митю отправили на фронт, отца призвали в трудармию, а мама с шестью детьми осталась, но и она тоже работала в колхозе с раннего утра и до позднего вечера. За старшую в семье оставалась наша сестра Дуся 1930 года рождения, которая и варила и стирала, ухаживала за цыплятами, доила коров, которых было две (одна "работала" на налоги, другая, чтобы нас, шестерых детей, кормить), нас заставляла следить за цыплятами, чтобы их коршун не утащил. Нищими мы никогда не были, потому что все трудились.

Хорошо помню летние долгие вечера. Мы дома не сидели, а устраивались возле него на лавке. Пора сенокосная, ночи знойные, а мы в мужских пиджаках, нас озноб пробирает, а мы ждем нашу мамочку и тихонько плачем, скорее, скулим. Эти воспоминания, как и многие другие не уходят до сих пор".

Так они смотрели на линию горизонта, не отрывая глаз, и вдруг показывалась точечка, которая все увеличивалась – да это их мама шла уставшая с работы, вот тогда дети и давали волю своим слезам, от радости. Она, собрав всех своих деток в дом, зажигала лампу, и становилось теплее. А ранним утром все повторялось, с колхозного поля - на свое, Степанида Степановна сама и сено косила, и весь дом на ней держался.

В 1944 году отца отпустили в распоряжение военкомата и прикрепили его к группе снайперов, которым он - крестьянин – лесопильщик - должен был показывать места в лесу и охотиться, добывая для нужд армии еду. Главным у них был военный по фамилии Пручай, который разрешал отцу брать для детей мясо. Казахи из этой группы заготовителей жили у них в доме и за постой рассчитывались мукой и сахаром.

В муку Степанида Степановна добавляла отруби, картошку и из этого пекла хлеб, а дрожжи делала из хмеля:

"Моя память очень часто воспроизводит запах этого хлеба, который мы получали по кусочку, положенному на некрашеный, чисто выскобленный стол. Мама никогда не могла взять чужого, даже отрезать кусочек чужого хлеба и учила этому своих детей".

Закончился относительно сытый, благодаря заготовителям, 1944 год; они уехали, поохотившись, и снова настало полуголодное время.

Вновь вспоминает Н.К.Смирнова отца : когда в 1944-м он вернулся из трудовой армии, был одет в полушинель, это как куртка - "Сирячок" ее называли, которая была обвязана веревкой, а в руках у него деревянный ящичек, трофей. По словам Нины Кирилловны, был он у них настоящим оптимистом, умел видеть хорошее в жизни.

Летом с покоса приходил в мокрой рубашке, на спине белой от соли. Он снимал эту рубашку с длинными рукавами, умывался и надевал чистую, а снятую мама сразу стирала. А на покос он ходил не только днем, но и ночью.

Вспоминает содержание одного из писем, присланных отцом с трудармии, в котором рассказывал, что он, как и все другие при заготовке леса, валился с ног от самой работы и от недоедания и обращался в нем к жене:

"Степоха, як не хочешь, чтобы я помер, пришли харчи!". Мама, конечно же, посылала продукты – а это была сушеная картошка. Сушила она её на противне в русской печи, просила мужчин, которые сбивали ей ящички из фанеры, ехала в Серышево, на станции сдавала такие посылочки в багаж, и отправлялись они по железной дороге на Оборскую ветку Хабаровского края.

Весной 1944 года в семью пришло известие, что пропал без вести Дмитрий Кириллович Корниенко, старший брат, ушедший на фронт, которого любили все без исключения. Старшие сестры рассказывали о нем, какой был добрый, правильный и справедливый - первенец мамы, она родила его в двадцать лет. И вот маме сорок, сыночку 20 лет и он пропал без вести.

"Господи, если ты есть, верни мне сына! Сыночек, отзовись!" - до сих пор стоит в ушах Нины Кирилловны мамин надрывный крик. Даже отец, серьезный и строгий, не признававший слез, ни разу не прерывал мамины крики, а уходил из дому.

Время шло, брат не возвращался и его судьба осталась неизвестной. Сколько не искали брата, в ответ скупые фразы: "Не числится", " Не значится", "Нет сведений"- не указано даже примерное место гибели. Но Нина Кирилловна не сдается, не теряет надежды узнать, хотя бы, место гибели брата.

" После того как я был ранен в легкое, я был два раза еще ранен, но легко, пойду на фронт в четвертый раз. Что будет, куда кривая вывезет? Ваш сын и брат Дмитрий Кириллович Корниенко" - короткой была та последняя весточка, которую и теперь, спустя столько лет, можно легко прочитать, а датировано письмо 2 марта 1944 года. При жизни матери никто из детей не имел права трогать фронтовые письма Дмитрия и только после ее смерти они смогли прочитать фронтовые треугольники, восстановить хронологию тех событий. Но Нина Кирилловна, несмотря ни на что до сих пор не сдается.

Помнит Нина Кирилловна и том, как принесли известие о Победе. В памяти – рев! Плакали люди по разным причинам – кто от радости, кто от горя. Много мужчин вернулось инвалидами, кто без руки, кто без ноги, кто без глаза, а кому пришла похоронка. У многих была еще в военное время надежда, что кто пропал без вести - вернется, а теперь это уже горем стало. Было очень больно на все это смотреть, как рыдали женщины, что, наконец - то все закончилось и уже никто больше не будет гибнуть. Как они бежали от хаты к хате и кричали: "Победа!" Рассказывая это, сама Нина Кирилловна не могла не заплакать, говоря: "Пока я все это помню, нужно рассказывать, чтобы помнили будущие поколения"!

В первый класс пошла наша героиня босиком, зато одета была в заграничную клетчатую суконную юбку, которая досталась ей как подарок из гуманитарной помощи, присланной союзниками по второй мировой из Англии, и в нижнюю рубашку старшего брата (как косоворотка, а сбоку пуговицы), которую ему шила мама из бязи.

В руках - пустая холщевая сумка. В школе ученикам выдали по одной тетрадке и карандаш и это все на три недели. Первыми ее учителями были В.И. Несин и В.М. Ачкасов; последний жил в школе, в комнатке с женой и маленьким ребенком, с которым Нина любила нянчиться.

С утра учились второй и четвертый классы, после - обеда первый и третий классы, а учитель был на все эти классы один. Писать в школе было не на чем, тетради - редкость. Одно время отец работал в лесничестве и его заставляли выписывать газету "Правда". И он вырезал поля из газет, складывал стопочкой и прошивал, получалась узенькая тетрадочка, как газеты накопились, он снова сшивал тетрадочки. Писали ручками с пером, но чернил не было, и мама делала их из сажи, чернильницей могла быть любая бутылочка. А когда уже учились в Серышево, в 5-6-м классах появилась чернильница "непроливайка", которую ставили на парту, где была специальная выемка для нее.

Запомнилась юной Нине встреча нового 1948 года. Родители сварили ученикам праздничный ужин – галушки, заправленные салом. Наделали из бумаги хлопушек, это были единственные игрушки на елке. Дети приходили в школу со своими вилочками и их кормили этим праздничным ужином.

В школу одеть было нечего, валенки одни на двоих с братом. У родителей Корниенко, кроме девочек, остался единственный сын – Алексей. Он с утра ходил в школу и, не задерживаясь, бежал домой, чтобы эти же валенки передать сестренке, которой в школу во вторую смену. Морозы зимой сильные, а ближе к весне немного потеплело, и Нина после школы не сразу шла домой, а бежала покататься с горки, скатится то с одной, то с другой, а дальше овраг и оттуда нужно скатиться. И вот она катается час, два, забыв обо всем, а нужно бежать домой, ведь на ней Лешкины (братовы) валенки. И когда Нина прибегала, нагулявшись, домой, брат ругался.

Назавтра продолжалось то же самое. Но потом она стала понимать, что брату ведь тоже нужно погулять и заметила, что он выглядит таким несчастным, ведь время уже позднее и все друзья его разошлись, и стала приходить пораньше. Брат был очень добрым и всегда ее защищал и заботился о ней.

Во всей школе Верхне-Боровой было не более сорока учеников, а в Серышево в классах было по 45-47 человек и по трое сидели за одной партой. Первой учительницей в Серышево для Нины Корниенко стала Вера Владимировна Снежко (Манясева). Это был 1949 год, и Нина Кирилловна запомнила ее, эту стройную, с горделивой осанкой молодую учительницу, а ее голову украшали густые, волнистые волосы, уложенные очень искусно в косу. Заходила она в класс с высоко поднятой головой, а ребят в классе почти полсотни, все они стоят по стойке смирно, ее приветствуя. И эта величественная, красивая учительница никогда не повышала на своих учеников голоса. и Школа была двухэтажной.

Одежды у детей, когда переехали в Серышево, не было. И Нину в первый день апреля отец привел во второй класс в своем "сирячке", полушинели, в которой он вернулся из трудармии.

В пятом классе - уже разные учителя. Нина была очень скромной девочкой. Классным руководителем в её классе была Нина Петровна Попова, историю вела Раиса Иннокентьевна Чибисова, географию - Надежда Семеновна Гордиенко. В школе было холодно и Нина покрывала плечи старой, вытертой шалью поверх сатинового платья, которое ей сшила сестричка Дуся.

Однажды Нина Петровна вызвала ее к доске и попросила пересказать одну из глав повести "Детство" Горького. И Нина читает и кажется ей, что это ее детство – такое обездоленное. Пересказав одну из глав, продолжает пересказывать следующую, и следующую, а в классе такая тишина... и вот прозвенел звонок, но Нина Петровна не прерывала ее, только потом подошла к ней, обняла и сказала: "Как хорошо ты рассказываешь, а как тебя все слушают".

И стала Нина замечать, что как только она выходит к доске – в классе тишина. 7-9-е классы, когда приходили до уроков в школу, все грелись в коридоре у печки, грелись и на переменках. С некоторых пор самое теплое место у печки было ее, Нины. Одноклассники зачастую просили ее что-нибудь рассказать и становились вокруг нее. И она рассказывала, потому что память у нее была великолепной и она много знала.

Жил класс очень дружно, в нем были дети из городка, сел Поляна, Белоногово, из поселка Серышево. Было даже такое, что Нина на уроках успевала написать не одно сочинение на свою тему, а два, или даже три для одноклассников. Алгебра, геометрия ей тяжело давались, а по остальным предметам, в основном, были пятерки.

Уже с пятого класса Нина Кирилловна знала, что она станет учителем русского языка и литературы и именно с того момента, когда ее похвалила учительница: "Как хорошо ты рассказываешь…".

В одном классе с Ниной учились дети военных и дочь командира дивизии - Лена Тарасова, очень красивая девочка с черными кучерявыми волосами. Учились они в этой школе, так как школы в военном городке еще не было. Только в 1957 году там был первый набор. Часть, в которой служили родители этих детей, перевели в Серышево из Маньчжурии (из Китая). И девочки всегда ходили в школу красиво одетыми, всегда разного цвета пуховые кофточки поверх формы. А у всех серышевских девочек сатиновая форма, а поверх поношенные старенькие мамины шали, потому что мерзли.

Отличались дети военных от серышевских и деревенских не только по одежде;у них совсем были другие глаза и лица, отличавшиеся от тех, кто пережил лихие годы детства. Лена часто приглашала Нину к себе в гости, а она все стеснялась, но однажды все же согласилась. Жили Тарасовы в городке, в коттедже розового цвета. Пришла Нина в гости по весне. На крылечке снимает свои рваные, резиновые сапожки, а ноги все в разводах: в сапоги, пока дошла, набралась вода, грязь. Нина быстро вновь обулась и извинилась пред Леной, сказав, что ей срочно нужно быть дома, а она забыла.

Вот позади школьные годы, впереди выпускной вечер. В чем идти на него? Платье Нина сама себе сшила ситцевое – ярко-голубое, в белый горошек, а босоножки пришлось взять у сестры Валентины. У Вали 35 размер, у Нины 36-й. Аттестаты вручали в райкоме партии, - в здании, где позже была гостиница, а в настоящее время много различных организаций- ЗАГС, РОО и т.д.

А в то время на первом этаже был актовый зал, где и вручали аттестаты. Нине Корниенко поручили речь держать. Сестра еще предупредила Нину, не порви мою обувь, но та уверила ее, что все будет хорошо. И шла Нина босиком от дома до райкома, там тряпицей ноги вытерла и втиснула в обувь не по размеру. Из райкома снова босиком до школы и там обулась. Вот она, юность 60-х.

Нина не изменила своей детской мечте и поступила в Благовещенский пединститут. Родители были против: ведь пять лет учиться, а где деньги брать? Но дочь им пообещала, что будет стараться, чтобы была стипендия. Она очень хотела быть учителем, хотя отец уговаривал быть агрономом.

Конкурс, хотя небольшой, но был – 3,5 человек на место. Все абитуриенты из городов области, из Благовещенска - хорошо одетые, уверенные в себе, держались гордо и свободно, и такие, как Нина Кирилловна, были им совсем не под стать. Но, однако, все деревенские прошли по конкурсу и поступили, а из городских половина "срезались".

Начались годы студенчества – все ново и непривычно, сложно, но интересно. Именно в том году, когда Нина Кирилловна поступила в институт, два факультета объединили – русского языка, литературы и истории в один - историко-филологический.

Куратором ее стала Нина Петровна Попова, полная тезка классного руководителя Нины Кирилловны в школе – Нины Петровны Поповой. Группа, куда она попала, была сборной – ребята демобилизованные, закончившие педучилище и те, которые уже поработали. До диплома дошли не все. В общежитии в комнате их было шесть дружных девчат. Дружили не только комнатой, всем этажом.

Много всего случилось в жизни студенческой, а одно вспоминается с болью – пожар в здании института. Была субботний день, студенты только пришли

с какого- то вечера и делились впечатлениями в своей комнате и вдруг крики: "Пожар!". Это было зимой. Подружки быстро в валенки и бегом в институт, с первого этажа, где была библиотека, выносили на снег книги, не обращая внимания на воду, что лилась из пожарных брандспойтов и на них тоже... Многие книги было уже спасти. Как девочки плакали, как переживали это настоящее для всех горе.

Но жизнь продолжалась, одним из доступных удовольствий было смотреть все новые фильмы. Утренние сеансы в кинотеатре стоили 15 копеек, это устраивало бедных студентов, потому как вечерние сеансы были по 35 копеек. Ходили и в театр. Стипендию получали 22 рубля 50 копеек. Жить научились экономно, даже в столовой были очень разборчивы, брали, что посытнее и подешевле - винегрет, манную кашу, а хлеб в стоимость обеда не входил, а лежал на каждом столе, стояли горчица, соль, перец. Только позже тоненький, прозрачный кусочек хлеба оценили в 2 копейки, потом 4-6 копеек.

Для Нины Кирилловны с детства сам хлеб и его запах – это запах жизни, сытости и благополучия. Воспоминания детства часто преследовали ее – когда только семья Корниенко переехала в Серышево, она с подругой Ниной Яцута рано утром ходила занимать очередь за хлебом. В одни руки давали только одну маленькую буханочку хлеба. Этого хлебного магазина уже давно нет, а был он недалеко от столовой, которой тоже нет, напротив ж/д.вокзала.

В магазине было крылечко, на которое могли присесть только три человека, другие садились вдоль забора и до открытия магазина дремали, зажав три рубля в руках. Семья- то большая и хлеб нужно донести. Продавцом в магазине был И.И. Потворов, продавал он хлеб по весу и иногда получалось и с довеском. Хлеб так завораживающе пах, что трудно было удержаться, чтобы не съесть кусочек.

С 5-го курса, 9 ноября 1961 года студентов срочно распределили в сельские школы, где не хватало учителей. Нина Кирилловна попала на работу в школу с. Красноярово, в то время это село относилось еще к Серышевскому району; преподавала три предмета - русский, литературу, историю в две смены, да еще и в вечерней школе уроки.

В конце учебного года опять в институт, на сдачу государственных экзаменов.

И вот диплом учителя у нее на руках. Прошло еще немало лет, пока она пришла на работу в свою родную школу №1 поселка Серышево. А работала до этого учителем русского языка и литературы, истории и обществознания, завучем в с. Поздеевка Ромненского района, была директором школы с.Сосновка родного района, была работа в РОНО. Забросила ее судьба в город Калинин, где жила ее старшая сестра Екатерина. Там два года работала в библиотеке им. А.М.Горького в методическом кабинете. Но очень скучала по родной земле, по родителям.

Самые счастливые годы были для Нины Кирилловны, пока живы были родители. Ее никто так не любил, как они.

Когда Нина Кирилловна вышла замуж за военного и родила дочку Светочку, отец и мама ей всегда помогали. Родители жили недалеко от "Сельхозтехники", а она в военном городке.

И вот случай: однажды, когда ее муж был очередной раз в командировке, а дочку не с кем было оставить, она просила своего тато (отца) с ней посидеть. 6.30 утра – стук в дверь, он появляется в дверях с кирзовой сумкой на спине, к ручкам которой привязана веревка, которую он накручивал на руку, а сам он сутулый и тощий, а было ему уже в то время уже 75-76 лет, а дочке Нины Кирилловны 3- 5 лет.

К этому раннему часу он уже нес им завтрак и говорил: "Это стара, с утра уже для вас завтрак приготовила". Так, ранехонько, по привычке мама и бабушка вставала, варила завтрак и, положив его в кастрюльку, чем-нибудь обернув, чтобы не остыла, передавала с дедом дочери и внучке.

Убегала мама на работу, а дедушка с внучкой дома. Дед ложился на диван, а внучке говорил, чтобы та поставила рядышком стульчик и говорил: " Садысь, внучка, и сиди тыхо". Но оставался с ней он с удовольствием, потому как очень любил.

Приходит она со школы домой, а Света от радости громко кричит: " Деда вставай, мама пришла!"

Вот такими были родители у Нины Кирилловны Смирновой. С мужем Анатолием Васильевичем она прожила 18 лет, сам он из Подмосковья и когда демобилизовался, уговаривал Нину Кирилловну поехать с ним на его родину, но она не смогла оставить свою родную землю.

Вернувшись в Серышево, она с ноября 1973 по сентябрь 2003 года преподавала историю в школе №1. Трудно подсчитать количество учеников, которым она была и классным руководителем и просто учителем истории, и которых она очень любила, как любила и свою работу.

30 лет жизни отдала Нина Кирилловна школе №1 поселка Серышево.

В эти годы она была бессменным руководителем методического объединения учителей истории, была координатором группы историков-краеведов научного общества учащихся школы №1.

В 1981 году Нину Кирилловну Смирнову наградили грамотой министерства просвещения РСФСР, она Отличник народного просвещения, воспитавшая несколько поколений серышевцев.

Уйдя на заслуженный отдых, ветеран педагогического труда не могла долго сидеть без дела и спустя год, 1 сентября 2004 года вышла на работу в Центр Детского творчества, руководителем краеведческого объединения "Память", за что она очень благодарна С.А. Вивчар.

Как и с чего начать свою работу, ей подсказала В.В. Манясева, председатель районного совета ветеранов. Вместе с ней они начали с участников войны, которых Вера Владимировна всех очень хорошо знала, а их в Серышево на 2004 год было 30 человек. Беседуя с ними, записывала Нина Кирилловна их воспоминания, многие попали в печать и все они сегодня являются ценнейшим историческим материалом.

Воспоминания о войне самой Нины Кирилловны совсем детские, а правду о войне от самих фронтовиков и судьбу каждого из них она переживала сердцем, потому что слышала это из первых уст.

Многоуважаемая, дорогая Нина Кирилловна!

Зажженный Вами не погаснет свет!

И сердце, знаю, будет молодым,

Пока огонь священный будет с ним!

Ваша душа от всяческих невзгод

Врачующее пламя сбережет.

Оно еще поможет нам в пути

Хитрейшие загадки превзойти.

Оно еще поможет и не раз,

УЧИТЕЛЬ наш, в делах продолжить Вас!

УЧИТЕЛЬ! ДАЖЕ ЧЕРЕЗ МНОГО ЛЕТ,

ЗАЖЖЕННЫЙ ВАМИ НЕ ПОГАСНЕТ СВЕТ!!!