Двадцать девять лет назад планету облетела весть о страшной аварии на Чернобыльской АЭС, последствия которой тогда не мог предсказать никто. Много лет в России и за рубежом идет борьба с последствиями атомной катастрофы, но главный удар приняли на себя те, кто в первые годы после аварии работали в зараженной зоне отчуждения, предотвращая дальнейшее распространение радиации. Более ста человек из нашего района были призваны на ликвидацию последствий радиационных выбросов в конце 1980-х годов, тридцати шести из них уже нет в живых. Сегодня в Кетовском районе живут 74 ветерана-чернобыльца, в числе которых и наш собеседник Виктор Васильевич Уланов.

Весной 1987 года тридцатипятилетнему Виктору Уланову пришла повестка в военкомат. После прохождения медкомиссии он был направлен в Чернобыль, где прослужил полтора месяца, с 31 марта по 17 мая 1987 года, в составе специального военного подразделения. О том, куда и зачем он направляется, Виктор Васильевич узнал уже по прибытии на место. "У меня счастливый случай был, – вспоминает ветеран, – мы жили в отдельном вагончике: я (зампотех роты), три командира взводов, замполит и командир роты. Он приехал после Воронежского химучилища, только-только закончил училище, звание лейтенанта, уже должность командира роты – и в Чернобыль. Он нам прочитал лекцию. Никто ничего не знал про радиацию, естественно. Командир роты рассказал, как спасаться, как, по возможности, получить меньшую дозу радиации, где можно курить, где нельзя курить. Мы, уже прослушав лекцию, были готовы к этому".

Станция тогда еще работала, подавала напряжение. Полк, в котором находились ликвидаторы, стоял в тридцатикилометровой зоне аварии. До четырнадцатого марта Виктор Уланов был в полку зампотехом: занимался автомобилями, в составе группы ездил по селам, грузил радиоактивное зерно на корм радиоактивному скоту. Мясо содержащихся в зараженной зоне животных вскоре отправили на Север, в естественные морозильники на 20 лет.

Четырнадцать дней Виктор Васильевич работал на самой станции напротив взорвавшегося четвертого реактора. Мужчины распределялись по участкам, вместе с разведчиками делали замеры уровня радиации, высчитывали, сколько времени здесь можно находиться. Никакой особой защиты у них не было: сапоги, строительная роба с кепкой и фуфайка сверху, – рассказывает ветеран. Из специальных средств были только респираторы, становившиеся к концу дня рыжими от йода, и защита сапог, которую снимали перед отъездом в полк. Работали группами по 30 человек: убирали мусор, верхний грунт в низинах, смывали радиоактивную грязь с дорог и бордюров, а затем собирали ее лопатами в контейнеры. Все это затем увозили в могильники, которыми была усеяна вся округа. Из десятикилометровой зоны аварии техника массово свозилась в могильники, а то, что не успевали захоронить – в специальные огороженные зоны. Виктор Уланов в беседе вспоминает сосновый бор рядом с Чернобылем, который от выброса радиоактивного йода стал рыжим.

Страх в тот период молодым и здоровым мужчинам знаком не был: "Приехали – нас там столько тысяч людей! Каждый на своем месте трудится. – вспоминает Виктор Уланов, – все кругом ходят, ездят, живой народ. Везде люди работают, машины ездят. Тепло, хорошо, весна, настроение хорошее". Жутко становилось лишь от ощущения могильной тишины в брошенных поселках зоны отчуждения. "Заходишь в деревню – тишина, понимаете? – рассказывает Виктор Васильевич, – ни птичка нигде не чирикнет, ни курица, ни петушок не скукарекает, ни собака не тявкнет, ни кошка не мяукнет. Нигде музыка не играет, телевизор не работает. Люди не разговаривают. Вот эта вот тишина – она непривычная. Большой населенный пункт, он живой… а тут какая-то могильная тишина. Дома стоят, ворота нараспашку, заглядываем в любой дом, там все развалено, разбросано. Люди собирались второпях".

Население из пострадавших районов было спешно эвакуировано. На смену местным жителям пришли сотни тысяч самоотверженных борцов с невидимой, но беспощадной радиацией. Там, где даже техника не выдерживала мощнейшего излучения, удавалось действовать людям, отдавшим свои жизни и здоровье в защиту всего человечества.