- В начале войны мы жили в деревне Гакугса. В нашей семье было четверо детей. Старший брат, Валентин, был старше меня на пять лет. Мне в 1941 году исполнилось пять лет. В начале 1942 года наш папа, Трифанов Сергей Александрович, попрощался с нами и ушел надолго из дому. А мне дал наказ помогать маме, беречь младших братьев. Оказывается, он уходил в партизанский отряд. Там он был пулеметчиком. Весной 1942 года он был отозван из отряда на посевную, так как исполнял обязанности председателя сельского Совета. После посевной его отправили на военную службу в действующую армию. Он продолжал воевать на Карельском фронте, был в Прибалтике, Польше.
Наша мама, Трифанова Клавдия Сергеевна, работала в колхозе. В доме за хозяина оставался Валентин. Зимой ему нужно было наколоть дров, истопить печь, наносить воды, подшить нам валенки, отремонтировать другую обувь. А кроме того, со своим другом Лёней - скосить лужок, переворошить сено, сложить его в копны. Остальное делала мама с подругой. Кроме того, в обязанности Валентина входило собирать в лесу ягоды и грибы. Часто к этой работе привлекали и меня.
Жили мы трудно, часто голодали. Вспоминается такой случай. Мама выращивала табак для солдат. Однажды она сушила табачные листья в доме, подвесив их к потолку. А высушенные собирала. Младший брат подумал, что мама тайком что-то ест. Он забрался на печку, дотянулся рукой до табачных листьев и несколько штук съел. Вскоре у него разболелся живот, началась рвота. Пришлось лечить его. После этого он никогда не ел табачных листьев и никогда не курил.
Зимой мы толкли сухие картофельные очистки. Помню, что мама добавляла в муку сухой мох (сфагнум), мелкие опилки. Весной, когда мы вскапывали огород, из земли выбирали гнилые картофелины. Мама из них пекла лепешки, очень вкусные. Осенью собирали колоски на колхозном ржаном поле. Брат давал нам норму - 50-60 колосков. Иногда встречались проросшие колоски. Для нас было счастьем найти такие колоски. Я их сразу же съедала, порой даже и с землей.
На лето нас отправляли в деревню Лобеги. Там жили наши бабушки и дедушки. Ходили мы к ним пешком, а путь был неблизкий, от Гакугсы до Лобег 22 километра. Редко когда удавалось съездить на лошади. В деревне мы с радостью проводили время на речке. В деревне Гакугса стояла воинская часть. Командовал ей Гусаров Николай Иванович, не знаю его воинского звания. Он часто бывал в нашем доме, играл с детьми, приносил хлеб и сахар. Мы слышали гул самолетов, взрывы. Нас, детей, часто предостерегали от встреч с незнакомыми людьми, так как в округе бывали финские разведчики.
Письма от папы с фронта приходили редко, каждое из них было для нашей семьи настоящим праздником.
В конце войны в Гакугсе открылся детский сад. Моя мама стала там работать поваром. А заведующей назначили Гусарову Марию Егоровну. Всех троих детей из нашей семьи взяли в этот детский сад. Впоследствии мама часто вспоминала о том, что если бы не Мария Егоровна, добрая, заботливая, то ей бы не сохранить детей.
Продукты для детского сада маме нужно было доставлять из деревни Нигижма. Лошади в детском саду не было. Зимой в пургу, в метель, в мороз надо было каждую неделю привозить продукты на саночках. Она очень боялась волков. Валентин встречал ее.
В первый класс школы мы с братом Сашей пошли в 1944 году. Мама сшила нам из мешковины сумки через плечо, испекла калитки. Наказала нам, чтобы мы съели одну калитку до школы, а другую после уроков. Но мы съедали их по дороге в школу, так как идти было далеко. Мы жили в деревне Симково, а школа находилась в деревне Погост, у нынешнего моста через речку Гакугсу. В школе книг не было, тетрадей тоже, ученики писали на газетах.
Домой папа вернулся летом 1945 года. В этом же году мы переехали в Пудож. Мы с Сашей стали учиться у Юлии Александровны Лукиной.