Звонили те, кто не остался равнодушен к этой истории: жители Залесово, люди, знающие не понаслышке семью Нуянзиных Алексея и Анны, представители СМИ, ранее освещавшие эту тему.
И вот, буквально, в конце прошлой недели с нами связался А.В. Лисин, председатель общественной организации "Отцы Алтая". В телефонной беседе он с большим негодованием говорил о том, что все, что написано в вышеуказанном материале, – абсолютная ложь. И мы обязательно должны были услышать версию Виталия Уразова, одного из героев нашумевшей телепрограммы.
Таким образом, узнав телефонный номер Виталия, удалось услышать и его версию произошедшего.
Рассказывает Виталий Уразов:
- С Анной я познакомился в Тальменке. Оказалось так, что мы понравились друг другу, и у нас стали развиваться отношения. Решили пожениться.
После свадьбы на подаренные деньги (плюс, на те средства, что предполагались мне на учебу в Новосибирске, и кредит, взятый для нас моим дядей) мы арендовали магазин и стали заниматься продуктами. Я никогда не сидел, сложа руки.
После девяти лет совместной жизни проблемой в нашей семье было только то, что у нас никак не получалось завести детей… К тому же, к этому времени из-за кризиса нам пришлось закрыть наш магазин, и я полгода не мог найти нормальной работы, а Алексей в то время имел стабильный заработок, работая менеджером по продаже сигарет. Возможно, финансовый аспект сыграл в этой истории немаловажную роль… Думаю, что все это вместе взятое и подтолкнуло Аню на отношения с Алексеем Нуянзиным… О том, что они встречаются я не знал долгое время. Видимо, кто-то ей посоветовал, чтобы забеременеть, нужно сменить полового партнера…
Жена ездила лечиться в Барнаул, а сама, в то же время, встречалась с любовником. После второй операции по-женски, она приехала и рассказала мне обо всем. Для меня это было как гром среди ясного неба.
Я позвонил Алексею, сказал ему, что буду бороться за свою женщину. А Анна… Я просил ее не уходить, говорил о сохранении семьи. Она сказала, что подумает… Мы даже две недели не жили вместе, взяв время на тайм-аут…
Но Анна не прекращала встречаться и созваниваться с Алексеем. Я знал это потому, что брал распечатки ее телефонных звонков. Находил ключи от его квартиры в ее сумочке. Последней каплей стало то, что в нашем шкафу я нашел подарок от него… Конечно, все это привело к скандалу… Когда же вечером вернулся с работы, ни ее, ни ее вещей не было дома. Она съехала. Но не к нему. Просто стала жить одна.
А через месяц, позвонив, она сказала, что беременна… Я очень обрадовался, предлагал вновь жить семьей, тем более, что мы до сих состояли в законном браке. Но Анна не согласилась.
Беременность протекала тяжело. Все это время я был рядом, помогал материально – покупал дорогие лекарства, продукты, и физически – дом, где жила Анна, находился в ужасном состоянии, там постоянно требовался какой-то ремонт. Я сам отвез её в пятый роддом в Барнауле, где появился на свет Иоанн, я же и забирал их домой, снова предложив жить одной семьей. Алексей в это время скрылся из поля зрения, видимо, испугавшись ответственности, ведь я подозреваю, что Анна хотела "повесить" на него этого ребенка, даже ему, а не мне, сообщила первому о беременности. Но тот на её уловку не купился.
Пять месяцев, до мая, мы так и жили – я оставался ночевать, помогал. Я работал, обеспечивал материально, все делал по хозяйству. Посудите сами: Анна – хрупкая женщина, как она могла бы установить насосную станцию, провести проводку, например? Так что то, что говорит Аня – это только слова. Ей просто сейчас надо поднять панику.
А потом я снова уличил её в отношениях с Алексеем – распечатал телефонные звонки, где опять был его номер. Анна заявила, что хочет жить с ним, но моему общению с ребенком препятствовать не будет. "Что плохого в том, что у нашего ребенка будет два папы? Ты можешь приходить в любое время, когда хочешь, брать сына к себе, да я сама буду его приводить к тебе", - обещала она. А потом они с Алексеем начали закручивать гайки: не приходи, когда Леши нет дома – он ревнует, не приходи, когда он дома – ему не нравится, да и вообще – напиши отказную, чтоб Алексей смог усыновить ребенка.
При этом втайне от Алексея мы продолжали встречаться. Так продолжалось около года. В то время они уже с Нуянзиным зарегистрировали брак.
А потом кто-то ее надоумил подать в суд и ограничить меня в общении до одного часа в месяц.
.. Украл ли я ребенка? Нет! Да, я взял его на лето, не предупредив об этом Анну заранее. Потому как знал, что она его не отпустит. Когда она начала поиски Вани, я ей позвонил, мы даже встретились через неделю. Я тогда предложил ей подписать соглашение о том, чтобы ребенок проживал со мной, но при этом Аня могла бы с ним видеться все каникулы плюс летний период – пополам. А переезды – за мой счет. Это очень хорошее предложение. И еще – это был только проект. Я был согласен на все изменения. Она отказалась. А позже от нее пришла смс: "Надеюсь, что ты любишь нашего сына, береги его".
Когда ребенок был со мной, он был счастлив, прыгал и скакал. Отдать его матери – означало предать его. Аня про интересы ребенка не думает совсем.
Что касается всех этих "малин", про которые говорила Анна в интервью, то я к этому не имею никакого отношения. Я занимаюсь тем, что выступаю в судах по защите детей.
Если бы я собирался украсть Ванечку, то, посудите, я, наверное, продал бы квартиру, накопил бы денег, удалил свой аккаунт из всех соцсетей. И уж тем паче не ходил бы по судам, отделениям полиции по работе. Я не прятался от Ани! И, если честно, если бы она действительно меня искала, то давно бы нашла, а не спустя такое время. Где я жил, она знала про эти адреса. Да, жил я у тех людей, чьи интересы защищал. В основном, это отцы, которых хотят жены ограничить в общении с детьми.
Я свободно передвигался по стране и за ее пределами, и меня не остановил ни один пристав! Напридумывали, что Ваню я переносил в сумке по ночам, чтобы его никто не видел! Что это за бред? И с Ваней я не побоялся приехать в Москву на "Пусть говорят". То есть, еще раз: Анна всегда знала, где мы с Ваней находимся. Ей только стоило подписать соглашение!
Сейчас она подала в суд на лишение меня родительских прав, только чтобы, по ее словам, у нее была нормальная семья, то есть все члены семьи носили одну фамилию. Поэтому она хочет убрать меня из своей жизни, таким образом. Но ребенок уже большой, он меня знает и любит, и голову ты ему не поменяешь. Надо понимать, что ребенок любит и маму, и папу, но жить-то он хочет со мной! Когда я его брал, я думал, что это будет на недельку, на две, а не на такой период. Думал, как запросится к маме, отвезу его сразу. Но он не только не запросился, а, наоборот, хотел быть только со мной. Я был обеспокоен этим. Сам водил его к психологу. Он рисовал рисунок своей семьи. И там не было мамы! Только он и я. Психолог сказал, что это, скорее всего, потому что у ребенка ревность к маме. Или к дяде Леше, или к сестренке Кате...
Никакого энуреза и прочих отклонений у Вани не было, когда он был со мной! Это просто протест маленького человека на то, что его увезли от меня, он не хотел к ней, хотел ко мне. Анна ссылается на заключение негосударственного судмедэксперта Я.В. Соколова, который рекомендует исключить общение ребенка со мной. Но какое это заключение? Он даже не смог провести с ним беседу, провести рисуночные тесты! Но у меня и на это есть ответ. Рецензия Кузнецовой, барнаульского психолога, которая пишет в ней о том, что Соколов превысил свою компетенцию. Она разнесла это заключение в пух и прах! А почему Соколов сделал такое заключение, знаете? Это личная неприязнь его ко мне (мы с ним сталкивались по работе). Все эти документы приложены в судебное производство.
Вообще, по поводу ведения домашнего хозяйства к Анне у меня вопросов не возникает. Она чистоплотная, всегда дома приготовлена пища. Однако претензии у меня к ней в плане воспитания. Зачем заставлять Ваню называть дядю Лешу папой? Даже вопреки запрету суда? И эта двойственность продолжается у ребенка в течение шести лет. И еще сейчас у меня к ней претензия заключается в том, что она лишает меня возможности общаться с ребенком! То есть, она сейчас делает то же самое, что я, только хуже! У меня никогда в мыслях не было лишить ее родительских прав. Хотя я предлагал ей примириться ради ребенка. Она скрывается от меня. Она – в розыске. Но я ведь нашел ее. 24 сентября мы говорили с ней, почти уже договорились, но ее мама вызывала полицию, меня скрутили по беспределу и все….
Анна сейчас аппелирует к тому, что я не могу ухаживать за Ваней, что я его не стриг, не мыл чуть ли… Но сами подумайте: почему я за все это время не был ни разу оштрафован за ненадлежащие воспитание? То есть, я любил Ваню. А потом раз, и не люблю. И жестко обращаюсь. Что касается ее слов, что он был не стрижен, когда она его забрала. Здесь все просто: у нас с Аней все время возникал конфликт по этому вопросу. Бывшая жена считает, что его надо стричь коротко, а я думаю, что волосы должны быть длинные. Может быть, он и был лохматым, но это от того, что я не мог уговорить его пойти к парикмахеру.
Теплых кроссовок на нем тоже не было. На нем были летние кроссовки, которые я купил. Да не сандалии, потому как день был не настолько и теплым. Болел Ваня за это время всего один раз. Аня кричит, что ребенок стоит на учете у пяти разных врачей по сомотическим заболеваниям, а я считаю, что причина ухудшения состояния Вани – чисто психологическая – такова реакция на разлуку со мной.
Мы не жили в каких-то "трущебах", только в элитных жилых комплексах, с хорошей мебелью, отдельными спальными местами. Кстати, именно один из таких домов вы видели в передаче.
Что касается истории с собираемыми в сети средствами на алименты (прим. авт.: Анна в интервью, фрагмент которого не был опубликован, рассказывала о том, что Виталий таким образом в соцсетях побирался на алименты для Вани): мне ошибочно приписали долг в триста тысяч рублей, я не имел возможность оплатить такую сумму, и на эмоциях бросил в соцсетях клич: так и так, в жизни случилась неприятная ситуация, помогите, кто чем может. Но этот пост висел недолго, вскоре я его убрал. На данный момент алименты пересчитаны, и мой долг составляет порядка 30 тысяч рублей.
25 июля Ваню забрали. Через два дня я был уже в Тальменке, хотел увидеться и поговорить с Анной, но её родственники, которые имеют на неё большое влияние, а меня люто ненавидят, встретили меня, в прямом смысле, с вилами. А я просто хочу видеться и общаться с ребенком. Не хочу лишать Анну родительских прав, принципиально всегда был против этого, но она не оставила мне выбора. Надеюсь, что мы все-таки придем с Анной к соглашению, в результате которого Ваня не будет обделен ни её, ни моим вниманием. Если Анна читает этот материал, то пусть знает, что я готов на любые её условия, вплоть до разговоров с сыном по скайпу, лишь бы иметь возможность общаться с Ваней.
-----------
От редакции:
Две разных истории – Анны и Виталия – об одном и том же. И уже стало казаться, что правды не найти, если бы не снова два телефонных звонка и несколько файлов на почту редакции.
Иван Сухинин, родной брат Анны Нуянзиной, житель Тальменки:
- Если бы я мог защитить Анну раньше, я бы это непременно сделал. Я не знал, что Виталий ее избивает. Она держала это в секрете, делилась только с матерью. В тот день, когда мы увезли Анну с вещами от него, со слов нашей мамы (сам из-за одежды не видел, но верю матери), на Анюте не было живого места: она вся была синяя…
Никогда Ванюха не был ему нужен! Все, что сейчас он говорит и делает, - только из-за ревности. А ребенок – камень преткновения!
На "Пусть говорят" Уразов утверждал, что он работал всегда. Но это не так! О его лени даже скажет один примечательный случай. Когда они начали строить дом, то мы всей родней помогали. Утром ехали на стройку, как на работу. В том числе, его родной дедушка, который его воспитал, и его дядька. Приезжаем, Виталия нет. Где? Дома. Едем туда, а он лежит на диване, дверь не открывает, говорит, что занят. Тогда его (!) родственники дверь выломали и его за шкирку на работу выгнали! Вот он какой работящий. Он не умеет работать, в принципе! Нигде дольше года не задерживался. Его мания – это компьютер. Там он, в свое время, мог сутками(!), перетекающими в месяца, спорить с людьми, называющими себя ваххабитами, доказывая, что они живут неправильно!
…Когда Аня ушла от него, он ей не помогал. Это я с уверенностью заявляю! Знаю достоверно, что Аня на большом сроке беременности сама слив копала во дворе! А что сама не могла, нанимала людей. Работала она до последнего!
И после рождения Вани тоже не помогал. Мальчишка родился нездоровым, его надо было часто возить в Барнаул на обследование. Но где ж ему?! То наорет на нее по телефону в ответ на просьбу, то вообще пошлет…
От него уже давно отвернулись его родственники. Сестру вы видели на эфире. А бабушку, которая его воспитала, и которая умерла, пока он был в бегах с Ванюхой, он даже хоронить не приехал… Обращается к ним только когда ему деньги нужны…
Противная и мерзкая история. Жалею сестру… Наконец-то, нашла хорошего, достойного мужика, а этот им жить не дает… Не все сказали на "Пусть говорят", ох, не все…
Светлана Позднякова, жена двоюродного брата Виталия Уразова, жительница Тальменки:
- Эту семью я знаю давно, гуляла на свадьбе Анны и Виталия. Мы – друзья, родственники - все это время поражались, как так долго Аня терпела все выходки Виталия, его лень, постоянные унижения, побои. Говорила: люблю его, и все прощала. Но любому терпению рано или поздно приходит конец.
… О какой помощи может идти речь? Анна работала до последнего дня беременности. А Виталий больше любит полежать на диване. Мой муж с онкологическим заболеванием помогал Анне ставить баню, удивляясь при этом, как здоровый мужик может быть таким лентяям.
Он и сейчас не дает им жизни. Так и сказал: "Сделаю все, чтоб разрушить вашу семью!" Это чистой воды месть. Встанет под окнами и кричит: "Ваня! Ваня!". Алексей выйдет, спросит, что нужно, а тот в ответ: "А, мухомор рыжий! Иди сюда! Ударь меня, ударь!". Провоцировал, в общем.
Сейчас юристом заделался, а совсем недавно у сестры то дров, то хлебушка подпрашивал. Работать толком не работал нигде, жил на всем готовом. К Анне было только потребительское отношение, а совсем не любовь, как сейчас на каждом углу говорит Виталий. И ребенок ему не нужен, это знают все вокруг. Было такое, что Ваню он оставлял у родственников, а сам уходил. Тайком увез от матери ребенка в Башкирию, что было в это время с Анной – не ела, не спала!
За три года ему насчитали алиментов около 400 тысяч рублей. Но он умудрился добиться того, чтобы эту сумму ему пересчитали. И в итоге он теперь, оказывается, должен всего 30 тысяч! А срок – три года! Как можно в течение трех лет прожить ребенку на 30 тысяч?! Но пусть будет это на его совести.
Хочется верить, что эта история завершится хорошо, в первую очередь, для самого главного её фигуранта – пятилетнего Вани. Но, к сожалению, часто человеческое упорство направлено не в созидательное русло, а на собственные желания и цели, которые не всегда оказываются благими. Поэтому, сколько будет длиться эта "эпопея", пока неясно.