Много ли стоил бы долгий путь человека, если б на его долю не выпала самая, пожалуй, дорогая награда – память и признательность тех, с кем он работал, дружил, жил в одно и тоже время. Память может восстанавливать все до мельчайших подробностей даже спустя несколько десятков лет. Совсем давние воспоминания встают отдельными картинками.
Так уж заведено было в доме моего детства, что днем к нам приходили поговорить женщины – бабушкины приятельницы, а вечером – мужчины: соседи, знакомые; приходили покурить, поделиться новостями, воспоминаниями с моими дедом и отцом. Зажигалась керосиновая лампа-десятилинейка – электричество пришло в дома несколькими годами позже. Иногда заходил к нам и Илья Семенович Куприянов. Я была в то время совсем еще маленькой, но хорошо запомнила появление у нас дома худощавого, невысокого, улыбчивого человека. Он уговаривал мою бабушку, которой было тогда около пятидесяти лет, участвовать в художественной самодеятельности Дома культуры. Она, поколебавшись, согласилась спеть дуэтом со своей подругой Таей Асмановой эрзянскую песню. Бабушка занесла свой сундучок и показала Илье Семеновичу свою, сохранившуюся с молодости, мордовскую одежду – вышитую рубашку – покай; тяжелую, богато украшенную набедренную повязку – пулагай; красивый головной убор. В этой одежде она и выступала на концерте, я не помню какую они пели песню, но помню, что с этим номером они ездили даже в Саранск.
Заглядывал Илья Семенович к нам и после – просто так, поговорить с отцом и дедушкой. Бабушка обязательно приглашала его к столу, но он деликатно отказывался. Несмотря на свою коммуникабельность, он мне казался человеком застенчивым и скромным, в чём я убедилась через несколько лет, когда по окончании учебы, будучи уже замужем, я поступила на работу в отдел культуры. Мы сидели в одном кабинете: Илья Семенович – работавший в то время директором киносети Большеигнатовского района; Кондратьев Анатолий Сергеевич – начальник отдела культуры и мы – бухгалтера – Полякина А. С., Полякина М.Ф. и я.
Признаюсь, вначале я немного стеснялась Ильи Семеновича – взрослого, уважаемого человека, внесшего большой вклад в культурную жизнь района, бывшего фронтовика¸ о котором всегда тепло отзывались мои родные. Не забылось еще и детство, когда нас не пускали в ДК на спектакли и кинофильмы до 16 лет, и мы, опасаясь быть замеченными директором ДК – Ильей Семеновичем, кое-как зацепившись за оконные рамы, смотрели все это через окна дома культуры. "Вассу Железнову", в постановке Большеигнатовского драмкружка, я посмотрела в детстве именно таким образом.
Илья Семенович производил впечатление неизменно спокойного, собранного человека. Одет он всегда был безукоризненно – в костюме, белой рубашке и галстуке. Его доброе лицо никогда не хмурилось. Он был очень подвижный, быстрый, прекрасно рассказывал смешные истории, курьезные случаи из своей жизни, но, как и все фронтовики, никогда не говорил о войне. Его простота располагала к себе. Часто к нам в кабинет заходил Волков Виктор Яковлевич – первый секретарь Большеигнатовского райкома партии. Заходил побеседовать с Ильей Семеновичем. Он входил и сразу заполнял собой небольшое помещение – высокий, плечистый. Разговаривали они на разные темы. Обсуждали даже кинофильмы; спрашивали и моё мнение о них, видимо, как представителя молодого поколения. В то время на экранах страны шли новые замечательные фильмы – "Доживем до понедельника", "Андрей Рублев", "У озера", "Бриллиантовая рука", а также зрители с удовольствием смотрели ранее снятые фильмы - "Кавказская пленница", "Тихий Дон", "Дело было в Пенькове", "Свадьба в Малиновке" и другие. Хорошо смотрелись французские и итальянские фильмы.
Виктор Яковлевич всегда спрашивал меня где я приобрела то или иное платье, пальто, костюм и когда я отвечала, что все это сшито в нашем КБО, то оставался очень доволен работой наших мастериц. Но в основном я была молчаливым слушателем разговоров этих авторитетных людей. Илья Семенович разговаривал с Виктором Яковлевичем без заискивания и подобострастия, просто, и мне казалось, что первый секретарь отдыхал душой, слушая его. Эти деловые, серьезные люди знали почти всех жителей района, а Илья Семенович мог еще рассказать какие-то забавные истории из жизни сельчан, над которыми и Виктор Яковлевич, и мы смеялись от души. Но никогда Илья Семенович не позволял себе говорить пошлые, грубые, нецензурные выражения. Поэтому из далекого прошлого встает передо мной как интеллигентный, светлый, с романтической душой человек. В этих будничных на первый взгляд деталях, в этих штрихах – образ моего замечательного земляка, у которого увлечением всей жизни была любовь к живописи.
В детстве со стен фойе клуба с его плакатов на нас смотрели рослые, светловолосые, с хорошей открытой улыбкой лица. А вот его картины я впервые увидела на выставке его работ лет тридцать тому назад. Я узнавала на портретах лица земляков, восхищалась пейзажами, а когда подошла к Илье Семёновичу, чтобы выразить благодарность и пожелать ему здоровья, то увидела, как он взволнован, как светятся его много повидавшие глаза.
"Жаль, Тоня, - сказал он мне – года бегут под уклон, и здоровье понемногу сдает, но вот сегодняшняя выставка как будто вернула меня к молодости, к началу моей дороги, которая привела меня к желанной радости труда".
Давайте же будем хранить и сохранять память об Илье Семеновиче Куприянове – память, достойную его.