Василий МОКРЕНОК, член Русского географического общества (РГО)
ЗАМЕТКИ КРАЕВЕДА
(к 160-летию с. ВЛАДИМИРО-АЛЕКСАНДРОВСКОГО)
(Продолжение, Начало от 27 сентября 2024 г.)
3. "КТО ИЩЕТ, ТОТ ВСЕГДА НАЙДЁТ!" (Советская песня)
Хотите верьте, хотите нет – но источник этот мне удалось обнаружить! Материал, с которым Вы, уважаемый читатель, терпеливо знакомитесь, я начал писать уже давно. Не надеялся когда-нибудь добраться до архивов Томска, а тем более – до морских архивов Гатчины и Санкт-Петербурга, где и должны находиться интересующие нас газеты и судовые журналы. Как вдруг, нежданно-негаданно, та самая газета и та самая статья, о которой знал только понаслышке, попала в руки (и не только она одна) и всё стало на свои места. Поэтому решил оставить на суд читателя свои предыдущие длинные размышления и поиски ответа.
Из следующей публикации опять пришлось выбрать в тексте только "самое-самое".
"Из бухты Находка 22 октября 1865 г.
На пути в южные гавани, осенью нынешнего года, на пароходе-корвете „Америка“, удалось мне снова посетить бухту Находка.
„Америка“ была задержана здесь сильными противными ветрами с 20 по 22 число Октября; — утром этого числа она вышла далее по пути её следования, взявши на буксир шхуну „Фарватер“ для доставления её из [бухты] Находки во Владивосток.
Жители Николаевска простились уже с Контр-Адмиралом Казакевичем, отправившемся на „Америке“ за границу, для переезда в Россию чрез Суэц; те, кому пришлось, по делам службы, быть спутниками Адмирала, не один раз вспоминали во время пути всю его деятельность для пользы нашего края…
…Но не думайте, чтобы эта живописная бухта была пуста, ненаселена; по самому берегу бухты есть … русский пост, основанный осенью прошлого года; приезжали к нам и крестьяне — они живут по Сучану в 25 [точнее, в 12. – В.М.] верстах от устья его…
…Поселенцы, привезённые сюда осенью прошлого года [1864 г.] на шхуне „Сахалин“, выстроили себе дома, обзаводятся хозяйством; в 1½ вёрстном от них расстоянии строятся крестьяне, прибывшие в [бухту] Находку [и далее вверх по Сучану. – В. М.] на транспорте „Гиляк“ в нынешнем году; эти селения названы Адмиралом Казакевичем, одно Александровскою, а другое Владимирскою слободами, в честь Великих Князей: Наследника Цесаревича Александра Александровича и Владимира Александровича. [выделение моё. – В. М.]
На вопрос Адмирала: „как живёте? Каково идёт хозяйство?“ Поселенцы отвечали, что лучшего места они не могут и желать, что кроме обыкновенных наших овощей уродились такие, каких они не имели никогда, и что у них столько арбузов, дынь, что они насолили их на зиму. [То-то они просили в июне "вспоможенiя правянту пуд 100". А что ссыльные могли ответить большому начальнику? – В. М.] Хорошо родились здесь: кукуруза и табак…
…Строевой лес, растущий по горным склонам, в избытке для нужд здешних жителей, доставляя им строевой и дровяной материал; …здесь встречается шелковичный червь, пчёлы, каменный баран, косули, кабаны, кабарга, множество фазанов и другой дичи, устрицы, рыба — всё это доставляет здоровую и обильную пищу; кроме того здесь водятся: соболи, еноты (canis proc.), тигры, изредка барсы (во время нашей стоянки мы видели двух тигров, спускавшихся по горной лощине к берегу бухты), вся эта жизнь придаёт далеко не однообразный вид здешней местности…
… не далеко уже то будущее, когда не обманывая себя можно будет предсказать нашим южным гаваням прекрасную будущность. — Начало этому уже сделано, остается продолжать и поддерживать начатое". Петровичь
Можно подумать, что текст подписан псевдонимом, как это было принято в то время, но Начальником Сучанского участка, например, в 1867 году — точно (а, вероятно, и раньше), действительно был подпоручик корпуса лесничих по фамилии Петрович.
Поэтому вывод мой однозначен: приведённая выше информация достоверна.
Может быть, где-то в глубинах архивных хранилищ таятся и более официальные и точные донесения, рапорта, пофамильные списки и прочие документы, содержащие подробности обустройства новосёлов в Сучанской долине. Наверняка такие источники существуют. Но, к сожалению, до нынешних дней в открытом доступе мне они не встречались.
Ещё одним подтверждением достоверности описываемых событий служит следующий документ. Именно, что настоящий документ — РАПÓРТ, как принято изъясняться у моряков. Он подтверждает из других уст, "перекрёстным" образом, описанные выше события.
[В данном рапорте использованы сокращения, обозначающие курс судна: N – север; О – восток; Z – юг; W – запад; и промежуточные между ними: NNO и др. – В. М.].
"Из рапорта командира шхуны „Фарватер“ Подпоручика Клыкова 1-го.
В рапорте моем от 1-го Сентября за № 193, я имел честь донести о плавании вверенной мне шхуны до изготовления её к отходу в гавань Находку с поселенцами; в настоящем же рапорте представляю описание дальнейшего её плавания в южных портах.
1-го Сентября [1865 г. – В. М.] на шхуну [находившуюся в гавани Владивосток – В. М.] принято было 5 семейств (25 душ) крестьян-переселенцев из станицы Жеребцовой на Амуре, со всем их багажом, кроме скота, и провиантом до будущего лета; но противный ветер задержал шхуну во Владивостоке до 4-го Сентября…
4-го числа, при свежем NNO, шхуна пошла из Владивостока и прибыла в гавань Находку на другой же день в 10 часов утра.
Отправившись, во отдаче якоря, на шлюпке, в реку Сучан, я хотя и не нашел глубины менее 7 и 8 фут [2,1÷2,4 м] в устье её, но войти в реку каналом, имеющим ширины от 8 до 10 сажень [17÷21 м], без створов и карт её, на парусном судне не решился, а предполагал высадить крестьян в бухте между мысами Сучан и Клыкова [б. Лашкевича. – В.М.], на что они не согласились, имея в виду, что отыскание места для поселения верстах в 20—30 от устья Сучана, потом постройка какого-нибудь жилья на первое время и шлюпки для переезда на место, потребуют от них много времени, в продолжении чего семейства их и имущество, а равно и провизия, должны оставаться на открытом воздухе и без присмотра мужчин, почему и просили высадить их в Пост [в бухте Находка – В.М.], что и было исполнено мною 8 числа…
[Опускаю, по недостатку места, описание полуторамесячных, поистине героических, переходов шхуны по заливу Петра Великого, тяжелейшей морской работы, связанной с непогодой – В. М.]
…оставя в шхуне толь¬ко 360 пуд. [ок. 6 тонн] провианта для развоза его крестьянам в Находку и на реку Цымуху, находящуюся не в NW, а в NО углу вершины залива Усурийского, я снялся в 3 часа по полудни 14 октября и стал лавировать против умеренного ZO, но в 6 часов, стихнувший ветер и значительная зыбь заставили меня на ночь укрыться в бухте Улисс.
С рассветом на 16 [октября], ветер стал стихать немного, почему я и снялся в 7 час. утра, рассчитывая идти в Цымуху, но по выходе из пролива встретил N с зна¬чительными порывами и потому счел выгоднее спустится в Находку…
… в ½ 5 пришли в Находку и отдали якорь у поста, расположенного в самой вершине бухты. На другой же день выгрузили провиант, а взамен его, для балласта, приняли 4 сажени [ок. 40 м³] дров; 18 и 19 чисел, в облегчение постовой команды, состоящей всего только из 4 человек и не имеющей при себе вовсе шлюпки, занимались сплавом к посту из разных мест бухты леса, нарубленного для надстройки во время зимы постового дома, имеющего теперь всего только одну комнату.
20 Октября при NО и пасмурной погоде, пошли лавировкою к выходу из бухты, у которого, в ½ 11 часа, неожиданно встретили входящий с моря пароход-корвет „Америка“ с бывшим [на нём. – В. М.] командиром Сибирской флотилии, по приказанию которого убрали паруса и подавши буксиры на пароход пошли с ним в море, но встретили там огромную зыбь и свежий порывистый Z, с густою пасмурностью, снегом и дождём, почему и вернулись обратно в Находку, и в тот же день по приказанию Адмирала Козакевича выгрузили на берег весь провиант, следуемый для отвоза в Цымуху; с исполнением чего в Находке, как крестьяне и поселенцы, так и постовая команда снабдились провиантом до половины Июня будущего года; в Цымуху же, Адмирал полагал отвезти на „Америке“ или на другом каком судне; если же обстоятельства не дозволят доставить провиант туда морем, то отвезти его берегом на быках [!], когда дорога хороша, особенно зимою.
Провиант, предполагаемый быть развезенным шхуною в Находку и Цымуху, составлял только половинное количество того, что следовало на довольствие крестьян, поселенцов и постовых команд до будущего лета; более же отправить начальник южных гаваней не мог, по неимению в излишестве провианта во Владивостоке.
Дурная погода, вернувшая нас в Находку, простояла и весь следующий день…
…Находку оставили утром 22 числа в ½ 7 часа, при свежем WNW и большом волнении от WSW, на котором наша шхуна черпала всем боком и обоими планширями; и как прибыль воды дошла до 1 ½ фут, то опять пришлось в помощь помпам, прибегнуть к ведрам,
тем более, что левая помпа совсем сломалась…
…25-го в полдень пароход „Америка" ушел в Посьет…
Вступивши под паруса, я провожал пароход до Гамеленова пролива [пр. Босфор Восточный – В. М.], и тут, простившись с бывшим начальником нашими бессчетными криками „ура", вернулись в 3 часа пополудни обратно на рейд".
Оставляю без комментариев эти строки, достойные пера Майн Рида.
Теперь, казалось, основные пробелы закрыты. Но как же быть с "Сахалинской" каторгой?
В корреспонденции тех лет промелькнуло, вызвавшее у меня оторопь, выражение "отщепенцы Чнырраха" в адрес некоторых жителей. Таким жёстким оборотом речи её автор выражал своё негативное отношение к тем русским поселенцам, которые, прибыв из "Николаевской каторги", не забыли свои преступные наклонности и были опять возвращены на прежнее место её отбывания.
Приведу цитату из всё той же газеты 1866 года: "…Корейцы, переселившиеся в нашу сторону [в Посьет] сильно бедствуют. Нынешнею зимою они уехали на заработки к манзам на Монгугай [Барабаш] и Цымуху [Шкотово], а последняя по дороге от Посьета верстах в 200.
Наши же поселенцы (бывшие каторжные с Чнырраха) [выделение моё. – В. М.] поселившиеся в Цымухе и Сучане, почти все было поселились в посту [в посту Владивосток – В. М.] для заработок, но потом, по старой памяти, пустились в воровство, составивши шайку, от которой пострадал купец Кунст; к счастию шайку открыли во время, и четверо из них зашагали под конвоем в Николаевск."
И далее: "…вообще же крестьяне на Сучане — манзами весьма довольны и получают во всём от них помощь, и если впоследствии разовьётся недружелюбие между ними, виновниками будут сами же крестьяне, — эти отщепенцы Чнырраха уже и теперь дозволяющие себе заниматься воровством и мелкими грабежами у манзов".
Оставим без комментариев мнение автора о безобидности "манзовского" населения, тем более что эту деталь подробно изучил впоследствии В. К. Арсеньев в своей работе "Китайцы в Уссурийском крае". В данном случае важно, что приведённые выдержки из публикации однозначно указывают на исходный пункт отправки "наших" переселенцев.
"Чныррах" — сейчас это небольшое поселение на левом берегу р. Амур, в 12 километрах от города Николаевска. Население около 300 человек. Был построен в качестве форпоста во времена Крымской войны 1853–1856 годов на одноимённом мысу для защиты Амурского лимана. Наверняка на тяжёлых работах по сооружению крепостных объектов и использовался труд каторжников, которые там же и оставались на поселении. Вот теперь всё сошлось, и "Сахалинская" версия, считаю, несостоятельна.
Переселение, даже организованное государством, с предоставлением льгот и "подъёмных" средств, не избавляло от человеческий драм, а то и трагедий. Бывало, что семьи разлучались по ряду причин. Вот ещё очередной "крик души".
РГИА ДВ. Ф. 702, оп. 5, д. 508, с. 61
"Его Высокопревосходительству Господину Военному Генерал-Губернатору Приморской области
Переселенца из Черниговской губернии, водворенного на жительство около р. Сучан в деревне Александровке солдата Григория и брата его Ефима Яковлевых Колесниковых
ПРОШЕНИЕ
По распоряжению Правительства в 1885 г. из Черниговской губернии Суражского уезда Петровско-будской Волости д. Перетина мы переселены в Южно-Уссурийский край на казенный счет морем через Владивосток и водворены на жительство около р. Сучан в д. Александровке, родной край покинули мы по малоземелью и неурожайности почвы земли. На родине остались: наша родная мать Матрона Тимофеевна Колесникова 54 лет с ее сыном и наш родной брат Козьма Яковлевич 33 лет и сестрою Анастасией 18 лет.
При отправке нас на переселение упомянутый наш брат Козьма Колесников, не желая расстаться с нами просил слезно у начальства о совместном следовании на переселение, но начальство отказало собственно потому только, что отправка была ограничена числом семейств, но несмотря на то, что мы жили все вместе неразделенными, и мать горько оплакала нас при последнем отъезде и осталась бедная только потому, что брат наш, а ее сын Козьма, к переселению не был допущен. В виду вышеизложенного и что надел земли его никогда не может быть оставаться пустопорожним, т. к. в д. Перетино Суражского уезда крестьяне весьма нуждаются землею.
А потому осмеливаюсь прибегнуть к великодушею Вашего Высокопревосходительства и всенижайшее просим поданной Высочайшей власти переселить к нам разлученных с нами мать нашу Матрону Тимофеевну Колесникову с сыном ее, нашим братом Козьма, и сестрою Анастасией Яковлевной Колесниковыми и тем и осчастливить нас жить в кругу своих близких родных.
К сему прошению подписался переселенец Ефим Колесников, а за него неграмотного и сам за себя расписался Григорий Колесников.
10 августа 1886 г.".
(Продолжение следует)
На фото: Мокренок Василий Григорьевич
Автор фото Валентина Варавва