Через несколько лет живая история окончательно уйдет в прошлое. Важно, чтобы сегодня мы, ныне живущие, хорошо запомнили все, что нам говорили наши отцы и деды и передали это нашим детям.
Странно, что я, человек любознательный и не глупый, практически никогда не интересовался историей своей семьи.
Мой отец Горелкин Александр Иванович родился 8 апреля 1928 в деревне Мясищево Ржевского района, Тверской области в крестьянской семье. Он был последним 7 ребенком.
Его мать, моя бабушка, Дуня (Евдокия Прокопова) родилась в 1884 году. Его отец, мой дед, Горелкин Иван Макарович, был на 6 лет моложе (1890 год. р.) По тем временам он был неплохо образован, красив и статен. Семья жила не богато, но зажиточно.
Коллективизация
С первых дней коллективизации, Иван Макарович сдал в колхоз племенного жеребца и другое имущество, имеющееся в семье. Односельчане по достоинству оценили его поступок и избрали его председателем колхоза, таким образом можно сказать, что он был одним из первых.
По-другому сложилась судьба родителей моей бабушки Дуни. Несмотря на то, что в семье была всего одна лошадь и одна корова их раскулачили, то есть забрали все имущество.
Моего прадеда Прокопа сослали в Нижний Тагил, а у прабабушки Акулины на нервной почве отнялись ноги, ее пожалели и оставили в селе. Но прожила она не долго и через два года скончалась. Прадед писал письма во все инстанции, и в конце концов его оправдали и разрешили вернуться на родину.
У бабушки было еще 2 брата, одного звали Михаилом. Мой двоюродный дед был человеком веселым и жизнерадостным. Бабушка Дуня, хотя сама и не пила спиртного, очень хорошо готовила медовуху, которой по праздникам угощала соседей и родных. Крестьянские семьи были большими, бабушка Дуня родила семерых детей, к сожалению уровень медицины тех лет был очень низким и двое умерло в младенческом возрасте.
Старшим ребенком в семье была Клавдия 1910 г.р, Василий 1912г.р, Георгий 1922 г.р, Надежда 1926 г.р. и младшим был мой отец 1928 г.р. Семья жила очень дружно, старшей в семье была бабушка Дуня (Евдокия Прокоповна), она была женщиной строгой, но справедливой.
Как я уже сказал мой дед Иван был человеком образованным, а вот бабушка Дуня в школе не училась. Ей помогали природный ум и настойчивость. Она сама научилась считать. Причем получалось у нее это очень хорошо. Весной она точно знала сколько нужно посеять ржи, ячменя, картофеля и просчитывала какой будет урожай. Любовь и талант к математике передались и ее детям. Василий, Георгий и Надежда стали учителями и преподавали математику в школе. Не буду оригинален если скажу, что и мне досталась какая-то часть математического таланта, которым я в полной мере, к большому сожалению не воспользовался. В 1939 году дед Иван погиб при неизвестных обстоятельствах, по слухам дошедшим до меня, его убили кулаки
Война
Война, хотя о ней много говорили, началась внезапно. Немцы стремительно продвигались к Москве. Повсеместно шла эвакуация населения, документов, заводов и т.д.
О каком-то порядке в этом процессе говорить сложно у населения началась паника. На семейном совете было решено уходить на Восток. Конкретного места определено не было, так как ни родных, ни знакомых там не было.
Вместе со всем скарбом, который могли унести, двинулись на восток, подальше от фронта. Немецкие самолеты безжалостно бомбили беженцев, варварски уничтожая мирное население.
Пришлось вернуться в родную деревню. Ушли двое Георгий и Клавдия, которые потом стали участниками войны. Тетя Клава работала медицинской сестрой в госпитале и всю войну помогала лечить раненых, а дядя Георгий воевал с 1942 года, дошел до Берлина, имел боевые ордена и медали. После победы еще 2 года служил в одной из воинских частей в Берлине.
Остались семеро бабушка Дуня, Надежда, Василий его жена Александра, дети Галя и Вера (им было 3 и 5 лет) и мой отец, которому исполнилось 13 лет.
Бои на Ржевском направлении были очень кровопролитные. По разным данным там полегли сотни тысяч наших солдат. Немцы, чтобы избежать эпидемий, заставляли мирное население хоронить убитых.
Копали большие ямы, которые становились братскими могилами. Однажды, после такого захоронения, моя тетка Александра принесла домой несколько сотен солдатских медальонов, с целью сохранить их в памяти потомков. Бабушка очень испугалась (немцы расстреливали за любую провинность) и приказала закопать их в огороде и никому не говорить об этом.
Оккупация или Ржевский котел изнутри
Немцы пришли в деревню на 3 день. Вели себя по-хозяйски. Забирали все, что имело хоть какую-то ценность. Разговаривать с ними вышла бабушка Дуня, которая не понимала по немецки ни слова.
Когда немцы ушли, бабушка вернулась домой и сказала, что поросенка немцы не заберут, дескать они говорят, что он слишком худой. Но уже вечером поросенка забрали, оказалось, что бабушка Дуня немецкое гут(хорошо), приняла, за русское худ, то есть худой. Немцы обосновались в деревне надолго. В начале они перебили всю живность: свиней, кур, гусей, уток, потом очередь дошла до кошек и собак.
Бабушку Дуню оставили жить в доме и прислуживать. А всех остальных выгнали на улицу. Дяде Вася, как старший из мужчин, выкопал землянку, в которой они прожили почти 1.5 года.
Дом бабушки Дуни был лучшим в деревне, поэтому в нем останавливалось немецкое начальство. Сама бабушка жила в кладовке, готовила для немцев еду, убирала дом. Все остатки немецких обедов она в тайне заворачивала в тряпицу и несла внукам.
Как выжили они во время оккупации остается загадкой. Картошку, которая была в поле, копать запретили под страхом смерти.
Разрешили ее копать только в марте, когда она замерзла. Но люди были рады даже такой картошке, ведь огороды сажать не разрешали, а фруктовые деревья вырубали. Мерзлую картошку варили, сушили, жарили чтобы не умереть с голоду. Чем же еще питались эти 1,5 года. По словам моей двоюродной сестры Веры – выжили на траве. У бабушки Дуни было несколько ульев. Меда было немного, но и он спасал. Удавалось выменять мед на что-то съедобное. Но медовое "счастье" длилось не долго, кто-то из односельчан донес немцам про эти ульи. Пришли солдаты и стали требовать их отдать. Бабушка долго упиралась, но ей стали угрожать расстрелом, и она повела немцев к схрону. Открыла яму, сняла крышку с одного из ульев, вынула оттуда рамку с медом и дала в руки одному из немцев. Это был конец марта, погода стояла солнечная и относительно теплая. Пчелам это не понравилось, и они стали кусать немцев, те разбежались. Но потом вернулись вечером, когда похолодало, мед забрали, а ульи разорили.
Оккупация закончилась 3 марта 1943 года, когда наши войска освободили Ржев и село моих предков Мясищево.
Перед самым отступлением немцы стали угонять людей в Германию. В основном это были молодые мужчины, женщины, а также девушки и парни. Отдельно согнали и детей со стариками. Всех отобранных закрыли в амбары и сараи, поставили часовых.
Железнодорожный состав должен был подойти к вечеру, но партизаны разобрали пути, и он опоздал. Погода в ту ночь разыгралась не на шутку. Снег, метель и крепкий февральский мороз гнал охрану в теплушки.
Особо тщательно немцы охраняли тех, кто должен был по их мнению хорошо поработать на Германию. Стариков и детей охранял всего один немецкий солдат, который думал больше о том где бы ему поесть и поспать.
Бабушка нашла в стене сарая плохо закрепленные доски, тихонько их оторвала и стала следить за часовым. Посчитала сколько времени часовой обходит сарай и, когда он скрылся за углом, вытолкнула наружу Александру свою сноху, сына (моего отца), внучек Галю и Веру, выбралась сама и бегом до ближайших кустов. Бежали куда глаза глядят. Прибежали на хутор, там жила старушка с маленьким ребенком. После долгой беготни по морозу почти сразу уснули. Среди ночи на хутор пришел немецкий солдат и сказал, чтобы все уходили в лес, так как через 2 часа придут гестаповцы и всех расстреляют.
Быстро собрались и пошли в ночь, бабушка и отец в одну сторону, а т.Шура, пятилетняя Вера и 3 летняя Галя в другую.
Как тогда рассуждала бабушка Дуня, может хоть кто-то уцелеет.
Гестаповцы появились ровно через 2 часа, ребенка зверски убили, ударив головой о печь, а бабушку оставили умирать над телом убитого внука.
Через день скитаний по замороженным тверским лесам, беглецы вышли к родной деревне, посмотреть, кто остался в живых, пришли, стали жить. Немцы продолжали оставаться в деревне, но приближение наступления наших войск отвлекло их на время от карательных операций.
Освобождение
Перед самым освобождением наши войска начали массированную артподготовку. В деревне осталось целыми всего 3 дома. Немцы собрали всех оставшихся в живых жителей в эти дома, закрыли все ставни, подперли двери и приготовились всех сжечь заживо. Бабушку, отца, жену дядя Васи Александру и двух моих двоюродных сестер Галю и Веру поместили в дом, который стоял на горе. Завалинка дома была утеплена льняной соломой, сухая, она горела как порох. Этот дом зажгли первым. Завалинка так хорошо загорелась, что нашим войскам стало видно отходящих немцев.
Наши артиллеристы открыли шквальный огонь, и немцы были вынуждены выпустить людей, чтобы они потушили горящий дом, который стал заметным ориентиром. Люди носили из речки воду и тушили дом, под обстрелом наших войск.
Всем было очень страшно, но бабушка Дуня сказала "Не бойтесь свои пули нас не тронут". Дом за ночь загорался 3 раза и каждый раз немцы гнали жителей, обреченных на смерть, тушить пожар.
Наверно именно это и спасло оставшихся жителей деревни Мясищево от полного истребления. Бог защитил или судьба такая сложно сказать. Перед рассветом, в дом, где были мои родные, пришел немец. Он ничего не говорил, а просто тыкал пистолетом в грудь и внимательно смотрел в глаза. Что было у того немца в голове сложно сказать, но убивать он никого не стал.
Утром в деревню вошли наши передовые части. Это были разведчики в белых маскхалатах. На вопрос наших солдат: "Есть кто живой" бабушка Дуня ответила по-немецки. Она не могла поверить, что 1,5 года оккупации закончились, что нет больше страха за себя и своих родных быть убитым в любую минуту, быть угнанным в Германию, или просто умереть с голоду. Здесь мне хочется перефразировать стихотворение Симонова "Жди меня" "Как они выжили и цену этому, знают только те, кто был в этой оккупации, просто они очень верили, что победа будет, она обязательно будет".
Жизнь послевоенная
Освобождение принесло огромную радость тем немногим, кому удалось выжить и избежать отправки в Германию. Но за эти годы немцы уничтожили все объекты жизнедеятельности. Все, что могло гореть, сожгли, все, что можно было разобрать и вывезти, разобрали и вывезли, все, что можно взорвать, взорвали.
Как я уже говорил, всю домашнюю скотину съели, в том числе кошек и собак. Количество крыс и мышей дошло до астрономического, они лезли везде и грызли все подряд. В конце апреля вышли в поле. Лошадей и быков не было. В плуг впрягались несколько женщин, одна встала за плуг и так пахали землю под картошку. За семенами картошки ходили далеко, куда не дошел немец. Меняли все, что можно сменять, на семена картошки, ржи, овса. Семенная картошка была очень мелкая, но и такой были рады. Люди, объединенные общим горем, были настолько дружны, что делились всем, что имели с соседями, даже если самим этого было мало. Вспоминает моя двоюродная сестра Вера Васильевна Федорова (в девичестве Горелкина). "Председателем колхоза была женщина, в деревне ей придумали прозвище Колобашка. Так вот эта женщина привезла откуда-то из Сибири кошку, нашла ей кота, и когда появились котята раздавала их по списку. Так в деревне появились кошки и потихоньку стали избавляться от мышей, которые в прямом и переносном смысле заедали". Также, потом из Калинина (Тверь) привезли несколько коров. После оккупационная жизнь, особенно первые годы была такая же голодная, немцев уже не было, но задача выжить оставалась".
К счастью, можно было ходить в лес собирать грибы, ягоды, ловушками ловить зайцев, другую мелкую дичь.
Ловили рыбу, удочек не было, но было много неразорвавшихся снарядов, мин, бомб, гранат. Из них вытапливали тротил и глушили рыбу, а потом вплавь собирали ее.
Этим "промыслом" занимался и мой отец Александр Иванович Горелкин, в ту пору ему было 15 лет. Бабушка Дуня очень ругалась за это и строго настрого наказывала ему прекратить это занятие.
Но пацаны есть пацаны. Очередной их поход за тротилом закончился трагедией. Чтобы вытопить тротил, нужно было освободить снаряд или мину от взрывателя. Его выкручивали или срубали зубилом. Делать это нужно было очень осторожно, потому как взрыватель мог сработать и тогда…!
Так и получилось, взрыватель сработал и двух друзей отца разорвало в клочья, он был чуть в стороне и отделался несколькими осколками и контузией. Бабушка Дуня осталась верна своему слову, и когда ей сообщили, что сын ранен, она не сдвинулась с места. Вот такой суровый нрав был у моей бабушки Дуни.
Отца вылечили, и 1 сентября он, как многие его сверстники, пошел в школу.
Учебный год 1943 года запомнился тем, что не было отстающих. Дети с таким желанием взялись за уроки, что у всех были только хорошие и отличные отметки.
Мирной, после оккупационной жизни радовались все, и дети, и взрослые. Все стремились наверстать отобранное войной время. Сейчас понятно, что именно поколение детей войны совершило тот послевоенный трудовой подвиг, который позволил нашей стране подняться из руин и встать в ряд сильнейших мировых держав. Я не буду Союз сравнивать с Америкой, потому как американцы на этой войне помогая и левым, и правым, стали самой богатой страной в мире, а мы "получили" по разным данным от 25 до 35 млн человек, погибших в боях, умерших от голода и ран, замученных в концлагерях; разрушенные до основания и сожженные города и села, заводы и фабрики. В 1943 году мы не только радовались победам нашей армии и мечтали о своем мирном будущем, мы мечтали просто накормить досыта своих детей.
Не верьте никому, кто говорит, что эта мечта была не такой важной, как победа над фашизмом, они стояли рядом, и цена им жизнь.
Мой отец в один год освоил программу за 2 класса и уже в 1945 году закончил семилетку и поступил в строительный техникум в городе Калинине (Тверь).
Дядя Вася и тетя Надя
Хочу вернуться на 2 года назад в февраль 1943 год. Я рассказал о чудесном спасении моего отца, моей бабушки и других родных. Но старшего брата отца и сестру погрузили в эшелоны и отправили в Германию. Мужчины и женщины отправлялись в разных эшелонах. Эшелон, который вез женщин, попал под бомбежку в Польше. Пока немцы разбежались в укрытия, женщинам удалось выбраться из вагонов и убежать в лес. Полгода моя тетя, Надежда Ивановна Румянцева, (Горелкина) добиралась домой. Приходилось постоянно прятаться по лесам ведь кругом были немцы. Как она, 17 - летняя девчонка, прошла эти 2 тысячи километров, фронтовую полосу, чем питалась, где спала, она никогда не рассказывала, но мне, человеку 30 лет прослужившему в армии, понятно, что это был настоящий подвиг.
Моему дяде, Василию Ивановичу Горелкину, "повезло" меньше, эшелон дошел до Германии. Но в начале их остановили в Курске и заставили хоронить немецких солдат, погибших на Курской дуге. Это была тяжелая работа, но в душе они очень радовались нашей победе.
Потом был концлагерь в Германии, из которого он с группой товарищей бежал. Их поймали через 2 недели и определили в концлагерь с более строгим режимом. Расстреливать не стали, а заставили работать на одном из военных заводов. У дяди Васи было высшее образование, поэтому его поставили мастером.
Через 2 месяца он снова бежал, и в этот раз ему и еще нескольким пленным удалось дойти до Франции, где он и встретил победу. Он вспоминал, что немцы их долго искали. Прятали их простые французские крестьяне, в стогах, подвалах, на чердаках. После освобождения Франции в 1944 году союзниками, Василий Иванович попал в американскую оккупационную зону. Американцы, узнав, что у него высшее образование, стали предлагать ему поехать в Америку или Канаду. Там, говорили они, ты будешь жить настоящей жизнью, а в России тебя расстреляют или посадят в лагерь. Но он отказался, и в 1946 году его отправили в Советский Союз.
На границе их встретили сотрудники НКВД, пересадили в другие вагоны и отправили в фильтрационный лагерь в Башкирию (г. Уфа). Там он проработал несколько месяцев в домостроительном комбинате. Параллельно шли допросы. Из воспоминаний Василия Ивановича Горелкина: "Никто ни с кем не делился воспоминаниями о увиденном в Германии или во Франции, боялись доносов. Каждую ночь в наш барак приходили офицеры НКВД и кого-то забирали, больше их живыми не видели, и их судьба неизвестна". В конце 1946 года его отпустили домой. Но в мясищевскую школу, где он раньше работал, его не приняли. Пришлось ходить за 12 километров в деревню Княжьи горы, где его взяли учителем начальных классов. Когда на соседней станции Старица восстановили школу, начали набирать педагогов, то молодые учителя (его супруга была учителем русского языка и литературы) очень им пригодились. Но война не отпустила эту семью, 2 января 1951 года Василия Горелкина арестовали по 58 статье "Враг народа".
Сложно сказать, что стало причиной: письмо "добрых" людей или сам факт нахождения в плену. Без суда и следствия его посадили на 10 лет и отправили в Сибирь с. Коргино Красноярского края на строительный комбинат, валить лес. Там ему пришлось трудиться до сентября 1955 года. В 1955 году, после амнистии и реабилитации, он прибыл в родное село, но на работу его опять не принимали: разве может быть учителем враг народа? С большим трудом ему удалось стать учителем в маленькой начальной школе.
Не буду рассказывать о всех перипетиях его дальнейшей жизни, главное несмотря на все сложности, он остался преданным труду учителя до самой пенсии. Еще один момент хочется отметить. Когда Василию Ивановичу исполнилось 57 лет с ним случился инфаркт, последствием которого стала инвалидность. Работать в школе он больше не мог и стал заниматься пчеловодством. В начале, когда здоровье не позволяло, это было от 3 до 5 ульев, а потом, когда стало легче, он довел число ульев до 35.
Почему я это вспомнил? Есть один очень интересный факт. В течение нескольких лет Василий Иванович Горелкин сдавал мед бесплатно в детские дома, ежегодно по 500 килограммов.
Человек, который чудом выжил в войну, человек, которому родное государство в "награду" определило 10 лет поселений и запрет на любимую профессию, сохранил в себе любовь к детям и к людям вообще. Вечная тебе память, Василий Иванович Горелкин, за то, что в нечеловеческих условиях ты остался человеком с большой буквы.
К сожалению, судьба не была благосклонна и к другим членам моей семьи. Мой дядя, Георгий Иванович, пройдя всю войну, погиб в конце сороковых по глупой случайности. Моя тетка Клавдия умерла от рака в начале 50-х. Моя бабушка Евдокия умерла через 4 месяца после моего рождения, в октябре 1956 года. Война если и "отпустила" их, то очень ненадолго.
Мне посчастливилось видеть и общаться с остальными моими родными. Все они были очень добрыми и отзывчивыми, любили людей и старались прощать им их слабости. При этом многие и не подозревали, через что им пришлось пройти, сколько горя и лишений пришлось пережить, чтобы получить право наслаждаться мирной жизнью.
Эпилог
Нынешнее поколение плохо знает историю своих предков, плохо представляет, что такое Великая Отечественная война, сколько горя она принесла нашему народу.
Глядя на временные трудности, головотяпство и безразличие чиновников, отдельные наши соотечественники, причем не самые глупые, произносят кощунственные фразы: "Лучше бы нас завоевали немцы, они бы навели порядок". Так вот прочитайте этот рассказ, и вы поймете, какой порядок нам несли немцы. Рабство и смерть – вот ориентиры немецкой цивилизации. Нынешнего поколения просто не существовало бы, если бы наши отцы и деды не завоевали эту победу ценой собственной жизни. В этом году исполнилось 80 лет Вере Васильевне Федоровой (Горелкиной), которая в свои 5 лет познала все ужасы и тяготы той войны, которая и рассказала мне эту историю. Пожелаем ей крепкого здоровья и долгих лет жизни.