В лесной тиши
Говорят, дорога от окраины города до деревни занимает всего полчаса на машине, на автобусе - в два раза дольше, что ж, проверим. Постепенно меняется пейзаж за окном. Мы проезжаем суетливый Шойбулак с многочисленными домами и вечно шмыгающими машинами, мимо нас проплывают деревни: одна, другая, третья, - наконец, доезжаем до Цибикнура. Это последний населенный пункт, стоящий в поле: слева – город, как на ладони, а впереди – лес. Жизнь здесь размеренней и спокойней. До Кюшнура уже недалеко – пара поворотов, один овраг и мы на месте.
Кюшнур – деревня самая обыкновенная: одна улица с домами, стоящими друг напротив друга. Она окружена лесом, до которого рукой подать. Думаю, здесь рано темнеет, ведь солнце заходит не за горизонт, а за верхушки елей, растущих в двухстах метрах. Кюшнур встречает нас тишиной, нарушаемой лаем собак, да не простых дворняг, а западносибирских лаек. Откуда такая роскошь в глубинке? Дело в том, что Кюшнур – родина охотников, местные передавали свое ремесло от отца к сыну, что, впрочем, не удивительно, когда ты живешь на опушке леса.
То тут, то там виден дым, поднимающийся из труб, в воздухе витает запах топящейся печки. Голубое топливо сюда пока не дошло. Деревня сегодня представляет собой занятную смесь занесенных снегом приземистых деревянных изб с покосившимся забором и современных домов со спутниковой тарелкой.
Проехав по деревне, мы останавливаемся возле дома местного старосты Геннадия Кудрявцева. Он – коренной кюшнурец. Кто, как не он, может вспомнить, какой была деревня полвека назад.
Знакомство со старостой
Геннадий - высокий мужчина 55 лет. Его хозяйство – одно из крепких: кирпичный дом с гаражом и прочими хозяйственными постройками. Стоит только зайти за калитку, становится ясно, что ты в гостях у охотника. Возле дома стоит три пары широких лыж, в отдельных вольерах живут 4 лайки.
Оказывается, это истинно мужское увлечение у Геннадия в крови, его отец был охотником. И хотя он ушел из жизни, когда Гене было всего лишь 8 лет, но все же успел передать тягу к лесу, к наблюдению за животными. В общество охотников Кудрявцев вступил после службы в армии, было это в 1985 году. Сегодня он – один из самых опытных, на общественных началах подкармливает животных и участвует в зимнем учете лесных обитателей.
Геннадий – бывший милиционер, как вышел на пенсию 16 лет назад, так и совсем обосновался в деревне. Сейчас Геннадий занимается пчеловодством, это еще одно увлечение, которое перешло от родителей. У него 80 ульев. Это не так много, как у некоторых, но для Кудрявцева вполне достаточно.
- Сначала отец занимался, после его смерти - мать, а затем и мы с братом. Пока в милиции работал, держал только для себя, а теперь уже взялся всерьез. Мое мнение такое: до 30 ульев - в охотку, а больше - настоящая работа. В этом деле мне и супруга помогает, и ребятишки.
Ребятишками Геннадий называет сыновей Михаила и Алексея. Хоть тем около тридцати лет, для отца они – дети. Оба вслед за отцом переняли его увлечения, стали охотниками и пчеловодами: вместе весной идут на дичь, а в августе – качают мед. Вот так выросла целая династия. Кстати, эта династия вопреки стремлению молодежи в города, всерьез решилась жить на родине предков. Геннадий не без гордости показывает пристройку к дому, которой занимается старший сын Миша. Здесь в будущем будут спальные комнаты, большая прачечная, где можно высушить охотничье обмундирование после возвращения из снежного леса, а на втором этаже – бильярд…
Вдали от дома стоит двухэтажная постройка. Это омшаник – дом для зимовки пчел. Обычно его изображают теремком, вросшим в землю. Но здесь перед нами двухэтажная резиденция, на нижнем этаже которой при нулевой температуре зимуют пчелы, а наверху хранятся дополнительные корпусы, стоит медогонка. Омшаник стоит поодаль от дома, площадь участка позволяет, да и земельные наделы в Кюшнуре имеют интересную особенность: они узкие, но длинные, поэтому ульи стоят на приличном расстоянии до жилья.
Каждый год Кудрявцевы заготавливают 2,5 тонны меда. Могут и больше, но тогда станет вопрос с реализацией. А пока Геннадий работает с годами наработанной клиентской базой, первыми дегустаторами свежего меда становятся постоянные покупатели.
Мысли о деревне
Говорить о себе Кудрявцев не любит, поэтому то и дело переводит разговор на тему деревни. Чувствуется, за малую родину он переживает, да и как иначе. Полвека он с грустью наблюдал, как некогда многолюдная деревня становилась все тише, все меньше слышались детские голоса. В последнее время он с радостью отмечает, как деревня оживает. Мы выходим на улицу, и староста проводит экскурсию.
- В конце деревни была начальная школа, вокруг росли кусты орешника. В первый класс я пошел сюда, а уже на следующий год ее закрыли, нас перевели в поселок Лесной. Там была Кюшнурская 8-летняя школа, - начинает рассказ Геннадий Кудрявцев. – В конце деревни было футбольное поле, а сейчас растут ели. В середине деревни стоял магазин. Тогда деревня была населенная, 64 дома, все жилые, а сейчас на зиму домов 20 остается, но летом улица оживает, ребятишки бегают. Дачники стали строиться, в домах 5-7 они уже поселились и живут постоянно. Сейчас в Кюшнуре у трех-четырех домов нет хозяев, остались дальние родственники, которые не оформляют эти дома, стоят участки, заросшие бурьяном. Остальные хозяйства приводят в порядок. Вот, например, на одном участке построили дом из бруса, думают о переезде. В конце деревни сейчас снесли старый дом, тоже собираются строиться. Из постоянных жителей - Лагода, Филимоновы, Кудрявцевы. Многие из местных, как и мы, занимаются пчеловодством и охотой. Здесь сама природа располагает, лес – за околицей. Кто-то разводит кроликов. В общем, 25 км от города – это не так уж далеко, люди живут, ведут хозяйство.
В 2015 году в деревне сделали дорогу по программе местных инициатив. Староста говорит, что если бы не Лена Краснова – дочь одного из местных жителей, дороги бы и не было. Она подготовила все документы, а жители собирали по 12 тысяч с хозяйства с машиной, пенсионеры сдали по 7. У самого Кудрявцева уже не было сил заниматься дорогой, он все вложил в строительство газопровода. И хлопотал не напрасно, в этом году в деревню должен прийти газ. По деревне ветку уже провели, в домах оборудование установили, теперь ждут, когда протянут ветку до деревни.
Мыслей о развитии деревни у старосты немало. Например, хочет открыть родник, заваленный когда-то камнем, тогда можно будет восстановить обмелевший пруд. Но живя насущными заботами, не забывает и о духовном.
- У нас тут кладбище есть, но большинство местных хоронят родных в Цибикнуре, потому что там церковь была. Чтобы освятить старое место упокоения, я специально привозил батюшку, - рассказывает староста. – Было это 29 августа, день, когда мы поминаем умерших. Как сейчас помню, шел дождь, дорогу размыло, но люди собрались. После этого некоторые стали благодарить, мол, привез, и стало совсем другое восприятие кладбища.
У кюшнурцев есть еще одна важная забота. Дело в том, что Кюшнур - малая родина Сергея Чернякова, человека, который принял участие в подготовке декрета об образовании Марийской автономии. Его дом дореволюционной постройки и сейчас стоит в деревне, здесь живут его родственники. Местные очень хотят установить в деревне монумент в память о Чернякове. В Кюшнуре помнят о нем и с гордостью рассказывают приезжим и новым жителям, число которых постепенно растет.
- Думаю, все пустующие дома обретут хозяев. Сейчас у людей есть тяга к земле, тем более скоро проведут газ, поэтому у деревни определенно есть будущее, - считает Геннадий Кудрявцев.
И с ним нельзя не согласиться.