Существует такая легенда о строительстве Ильинской церкви. "Большинство населения потребовало построить церковь на высоком холме Итагора в многолюдной Коскосалме. По озеру туда доставили для строительства лес в плотах. Но ночью была сильная буря, и плот с лесом отнесло на остров Колгостров. Тогда там и построили Ильинскую церковь". Легенда маловероятна, так как расстояние от Коскосалмы до Колгострова велико, и потребовались бы минимум сутки для переправы леса в плотах по воде.
Я уже упоминал, что в каждой деревне была часовня. Одни часовни строились рядом с деревней в густом мрачном еловом лесу, который назывался рощей. Другие часовни располагались в центре деревни. В Маткалахте часовня была в двухстах метрах от деревни в роще, где высокие стройные ели создавали ощущение страха перед угрюмой природой. Часовня в нашей деревне была построена в честь покровительницы Маткалахты святой великомученицы Варвары. Поэтому основной религиозный праздник в Маткалахте был 17 декабря, когда отмечается день Варвары великомученицы.
На иконе Варвара изображена молодой женщиной с короной на голове. Варвара действительно была женой князя где-то в княжестве около теперешнего города Рязани. Во времена татаро-монгольского нашествия ее муж - князь вместе с дружиной погиб в неравном бою с татарами. Княгиню Варвару вместе с ее двумя детьми татары захватили в плен и потребовали от нее, чтобы она письменно отреклась от православной христианской веры в пользу мусульман и призвала бы к этому своих подданных. Мужественная княгиня Варвара отказалась это сделать, хотя к ней применяли насилие. Потом на глазах у нее убили ее детей. Наконец, отрубили ей левую руку, чтобы правой она подписала призыв отказаться от православного христианства. Умерла Варвара в свои 23 года мученической смертью, не предав христианскую веру. По церковным канонам Варвара была провозглашена святой великомученицей, а ее лицо стали изображать на иконах. Стоит часовня в честь святой великомученицы Варвары в роще у несуществующей уже деревни Маткалахта. Многие люди окрестных деревень несут сюда пелены в виде головных платков, полотенец и небольших лоскутов ситца с тем, чтобы получить от Варвары великомученицы заступничество в этой непростой жизни. Иконы из часовни туристы увезли, а осталась только одна большая икона на стене.
В XIX веке были в Водлозере старцы-отшельники. Так, два таких старца Лазарь и Фома жили на острове Белом, что в двух километрах от Маткалахты. Там у них была построена часовня, состоящая из двух сомкнутых помещений. В первом была часовня, со всеми иконами, а в прорубленное в стене отверстие можно было заглянуть во второе помещение. Там были только стены и крыша, а в центре помещения в земле было н ебольшое углубление, где постоянно стояла вода. В часовне было единственное небольшое окно. Оно было сделано из пластинок слюды и тонкой жести. Окно было точно такое, как на рисунках теремов бояр в России. Высокие темные ели острова вызывали в душе оттенки страха. Лазарь и Фома не общались с населением, а жили замкнуто. Никто не знал, чем питаются эти старцы-отшельники, но существует легенда, что они по воде ходили на лыжах и плавали по воде на камнях. Похоронили Лазаря и Фому у стен часовни по разные стороны, а над могилами были сделаны надгробья из досок. Эти надгробья представляли форму прямоугольника высотой 80 см, а сверху него доски сделаны в форме двухкатной крыши. В 1932 году иконы из этой церкви были вывезены в Пречистинскую церковь. Сейчас многие ели на острове Белом от ветра упали на землю. Основание часовни сохранилось, а доски от надгробий в послевоенное время сожгли рыбаки, разводя костер.
Был такой же церковный скит на Нигозере, где можно было любому гражданину приходить и молиться. Нигозеро находилось в глухой тайге за Маткалахтой по направлению к поселку Кубово. Молодые мужчины перед армейской службой также ходили зимой на молебен в Соловки. Дорога проходила по замерзшей реке Илекса. Мой отец, Осип Николаевич, ходил в Соловки перед тем, как отправиться в армию на фронт первой мировой войны. Дедушка полностью обновил надгробья на острове Белом на могилах Лазаря и Фомы, чтобы его сын Осип пришел с войны живым.
Жители деревень Водлозера вели в основном натуральное хозяйство. Товарообмен был незначительным. Основным занятием населения было земледелие, скотоводство, рыболовецкий и охотничий промыслы. Орудиями труда для обработки земли были соха, косуля и деревянная борона. В нашем хозяйстве вплоть до образования колхоза были эти орудия труда. Косуля отличалась от сохи тем, что имела не два железных рога, а пять таких рогов, установленных на деревянной основе уступом так, что напоминало отвал у плуга. Косуля была очень тяжелая и ею пользовались редко. Из скота держали рабочих лошадей, а также были коровы и овцы. Основным продуктом питания в нашей Маткалахте была рыба. Заготавливали ее в межсезонье в свободное от полевых работ время - ранней весной и осенью. Крупную рыбу солили в деревянных бочках. Сущик из ерша и снетка готовили осенью. Летом в сущике появлялись черви и приводили его негодным к употреблению. Осенний сущик из снетка был более вкусен в ухе. Налимов ловили в мережи, установленные подо льдом в период нереста в феврале. По первому санному пути сущик и соленую рыбу возили в Каргопольский район и обменивали на зерно. Сети для ловли рыбы готовили сами вручную. Обычно вязали сети зимой, когда других работ было мало. Сетевязанием занималась вся семья, включая детей. Нитки для изготовления сетей тоже делали сами, для чего на небольших участках выращивали лен и коноплю. После их обработки женщины пряли из кудели обработанного льна нитки. Если лен вырастал хороший, то из нитей на деревянном ткацком станке получали льняное полотно для одежды. Этот материал из тонкого льняного полотна называли точиво, которое шло только на пошив одежды.
Большой невод для ловли рыбы состоял из следующих частей: кнея с очень мелкой ячеей, потом по обеим сторонам шли частики тоже с малой ячеей, дальше за частиками шли чупаницы со средней ячеей, а заканчивался невод клецевицей с крупной ячеей. Дальше были веревки для вытягивания невода. Их длина была произвольной. Для ловли ерша на большой глубине использовали цяп или чап, а также его называли мутник. Цяп имел кнею и частики, а дальше шли канаты и веревки. Канаты изготовлялись из старых изношенных сетей, которые на вьюхе свивались в толстую веревку - канат. Летом и осенью ловили окуней и крупную плотву с помощью сети, называемой однониткой. Летом и осенью свежая рыба была всегда в достаточном количестве. Удили рыбу в основном подростки, так как этим делом взрослым заниматься было некогда.
Охотничьим промыслом занимались только единицы жителей Водлозера, между которыми делились охотничьи участки. Это был промысел мелкого пушного зверя. Медведей убивали редко и, только тогда, когда он задирал домашний скот или портил посевы овса. Волки и лоси плохо приживались в нашей местности, и о них сохранились скудные сведения. Боровую дичь ловили с помощью силков и пастей, устанавливаемых в тех местах, где были пурхальца. На водоплавающую дичь охоты не было, а поэтому в зарослях травы по берегам лахты были сотни утиных гнезд. В лахте было удобное место для выводков: хватало разнообразной пищи, тепла, и можно было где укрыться в случае опасности. В заливе встречались выводки лебедей. Их особо охраняли местные жители.
С начала ХХ века в зимнее время стали набирать рабочих на заготовку и вывозку к берегам рек строевой древесины. Весной заготовленный лес по рекам Ильвама, Вама и Водла сплавляли в поселок Шала, где был лесопильный завод промышленника Беляева. Условия рубки леса были жестокие. Летом и ранней осенью лесничий отводил участок леса для рубки. Мастер с помощниками выбирали спелый строевой лес и производили клеймление каждого дерева на корню. У дерева делались две затески - одна выше другой. Потом раскаленной железной печатью ставилось клеймо на каждой затеске. Зимой лесорубы обязаны были спилить только это дерево. Причем рез пилы должен пройти между поставленными клеймами. Мастеру леса легко было контролировать выборочную рубку леса. Спиленное дерево разделывали на пятиметровые бревна и обязательно снимали кору. Неокоренные бревна в сплав по реке не допускались. Во время Отечественной войны и после нее стали вырубки сплошные, и на экологию при сплаве не обращали внимания.