Рыболовецкий колхоз "Заря Севера".
Страницы истории. 1930 – 1950 гг.
История колхоза "Заря Севера" начинается с объединения двух колежемских рыбацких артелей "Красная Заря" и "Волна", успешно промышлявших в 20-е годы. Колхоз изначально мог похвастаться богатым человеческим ресурсом – в него вступило 155 человек, большинство из которых представляли середняцкие хозяйства рыбаков. Главной ценностью поморской семьи были рыболовные снасти и лошадь, так что почти каждого коренного жителя записали в категорию с достатком. Были и зажиточные, имевшие в сараях 15-20 мерёж, но вскоре их оперативно "раскулачили", уровняв в правах и оставив в колхозе. Для тех, кто числился бедняками и батраками, а таких было всего около десятка человек, выхода не было, – советская власть кормила их в первую очередь и открывала путь к новым возможностям. Из девяти рыбацких колхозов Сорокского района, "Заря Севера" первым отрапортовал о создании нового предприятия, председателем которого выбрали уроженца Колежмы Т. Г. Пакулина. Количество желающих стать членами нового коллектива быстро росло. Менее чем через год после создания колхоза 89 % поморских дворов было охвачено объединением: "К весенней путине все колхозы имели имущества на 200 тыс. рублей, теперь эту сумму имеет один Колежемский колхоз, а всего обобществленого имущества в колхозах на 500 тыс. рублей" – писала в январе 1931 года "Беломорская трибуна". По воспоминаниям колежемца С. И. Васильева, дважды бывшего председателем колхоза в 1931 и 1962-64 гг., события заключительного этапа коллективизации имели боевой характер и ярко показали различия в менталитете поморских сел:
" – У нас, – вспоминает Степан Иванович, – люди более активно шли в колхоз, а вот в Нюхче дело обстояло хуже. Нас попросили помочь. Мы поехали в Нюхчу, рассказали о том, как организовался наш колхоз, посоветовали нюхчанам следовать примеру колежемцев. Не все нас правильно поняли: когда вышли из клуба, в нас полетели камни…".
Успех коллективизации в Колежме был, во многом, достигнут благодаря молодежи, объединенной самой активной в районе комсомольской ячейкой. В результате вне колхозной жизни здесь остались только пожилые люди. В колхоз старались записаться даже те, кто не мог работать. Сохранился один из немногих документов, свидетелей того времени: "Заявление. Гражданина с. Колежма Легкого Павла Михайловича. Прошу принять меня в члены Колектива Заря Севера, если возможно, но только я заявляю, что врачебной комисией, меня признали не трудоспособным, только могу выполнять легкия работы. В чем и подписуюсь. 8-го марта 1930". Уж не знаем, что повлияло в праздничную субботу написать заявление, но Павла Михайловича в колхоз приняли в тот же день…
Рыболовный промысел был основным видом деятельности, что выгодно отличало "Зарю Севера" от колхозов внутренней Карелии, вынужденных заниматься убыточным сельским хозяйством. Летние промысловые участки Беломорских предприятий располагались там же, где и становища их предшественников, поморских артелей – на Мурмане, побережье Кольского полуострова, омываемое водами Баренцева моря. Сеть становищ, созданная трудами промысловиков прошлых веков, продолжала исправно служить советской власти. Колежемцы имели свой поселок в окрестностях Териберки, где бригады рыбаков с мая по август промышляла треску, пикшу, палтуса, даже – полярную акулу, печеночный жир которой шел на витаминные заводы. Основным способом лова были яруса – крючковые снасти в виде гигантских перемётов. Техника лова была достаточно примитивной и осуществлялась с небольших моторных и парусных судов. Сетями пользовались мало, более чем столетний опыт использования прибрежных ловушек сохранялся и был применим только на мелководьях Белого моря. Возвращаясь с дальнего промысла в августе – сентябре, бригады рыбаков переключались на лов беломорской сельди и наваги. Таким образом, рыбную жатву удавалось собирать сразу с двух "полей" – Баренцева и Белого, не пропуская своих местных путин. Благодаря тому, что практически все работоспособное население было задействовано в промысле, процент выполнения плана рыбодобычи подскочил до 250 %. Не удивительно, что уже через два года после создания колхоз "Заря Севера" числился миллионером.
Тридцатые годы были сложным периодом в жизни рыбацких поселений Белого моря. Планы первой пятилетки требовали отказаться от "устаревших" способов промысла и выйти "в открытое море". Предпочтение отдавалось механизированному лову на больших глубинах. Традиционная зимняя путина в документах тех лет определялась как "отсталая" и "дедовская". Рыболовецкие колхозы Поморья оказались перед сложным выбором. Трудности в освоении непривычных методов лова, которым отдавалось много сил и средств, неуверенность в освоении новой техники, в конечном итоге привели некоторые прибрежные колхозы к "полному игнорированию подледного лова, особенно ставными сетями". В результате неудавшегося эксперимента, опережавшего свое время, сезонный промысел оказался заброшен, обеднели и опустели многие прибрежные поселения на Севере. Потомственные промысловики ушли в леспромхозы, где заработок оказался более стабильным. Вслед за ними двинулись семьи… Кризис оказался настолько серьезным, что появились постановления "сдать назад" и возродить круглогодичный лов рыбы. Легко было избавиться от мерёж и убегов, и трудно стало к ним вернуться. Дошло до того, что в годы войны "мерёжа со стенками" уже казалась некоторым рыбакам неким экзотическим орудием лова, применять который требовали приказами, рассылали по колхозам чертежи и наставления по использованию "забытой" снасти. Однако рыбакам Колежмы удалось сохранить свою самобытность. Находясь в историческом центре наважьего промысла, они не прекращали зимних путин и заслужили право стать примером: "Считать колхоз "Заря Севера" передовым колхозом по выполнению плана вылова и сдачи рыбы государству в 1936-м, Стахановском году, и призвать все правления колхозов, всех колхозников и колхозниц обеспечить досрочное выполнение плана вылова рыбы 1936 г. к 19-й годовщине Октябрьской революции, используя опыт стахановцев лова колхоза "Заря Севера"". После летнего сезона на Мурмане, промысел продолжался на лове сельди и наваги. Механизировать зимний лов в то время было невозможно. Вывозили на лед ловушки и доставляли на базу улов только конской тягой. Какие-то прибрежные хозяйства лишились и этой силы, опрометчиво сдав почти всех лошадей на лесозаготовки. Но благодаря заботе старшего конюха колхоза "Заря Севера" Я. И. Юдину, колежемский конный двор насчитывал более 100 работоспособных животных. Впоследствии, за успехи в коневодстве, которые прославили колхоз на всю Карелию, в 1948 году Юдину было присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда.
Но в целом заслуга стать признанным лидером для колхоза досталась высокой ценой. Если родное Белое море позволило взять хорошие уловы, то Баренцево сурово ответило на гонку за рекордами. 4 апреля 1936 года во время шторма в Баренцевом море погибло 20 судов и 11 колхозников, в том числе – 2 судна и 5 рыбаков "Зари Севера".
С началом Великой Отечественной войны рыбаки сначала ушли на фронт, где в первые месяцы войны погибла треть призванных колхозников. Но вскоре поступил приказ военкоматам разыскивать и возвращать специалистов рыболовства, которых посылали в основном на Мурман. В отсутствие мужчин, во время зимней путины 1941-42 года на лед Колежемской губы вышли дети и пожилые женщины. Не в силах управляться с тяжелыми снастями, они осваивали старинный способ удебного лова и достигли в том хороших результатов. В то же время была сделана попытка придать в помощь юным рыбакам и рыбачкам солдат из дислоцируемой неподалеку воинской части. Но, судя по сохранившейся переписке успеха, этот опыт не имел. Учить "новобранцев" было некогда и некому, исправлять плоды их неопытности – тоже. Лишний раз подтвердилось наблюдение, что настоящий рыбак должен быть местным уроженцем, знающим от своих отцов и дедов множество тонкостей лова, терминов и выражений, проблему понимания которых нельзя заменить никакими упрощениями.
Пройдя через испытания военного времени, рыбаки вновь вышли победителями. Уже к 1948 году объем и стоимость биоресурсов добытых "Зарей Севера" в Белом и Баренцевом морях были почти одинаковы. На Мурмане промышлялись в основном треска и пикша. Все прочее давало Белое море: навага и камбала вылавливалась круглый год, хотя основная масса – зимой. Остальная рыба (сельдь, сиг, корюшка) – сезонно. Сами рыбаки, правда, плодами своего труда почти не пользовались – весь улов уходил в государственный продовольственный фонд. Только когда оставался лом от заморозки, мелочь и колючий керчак – этот "морской коктейль" распределялся на трудодни между колхозниками. Также добывали в небольшом количестве тюленя на морских лежках в июле-августе – жир топили для смазки конской сбруи. Что касается заготовки водорослей, то это направление начинало активно осваиваться в годы войны и стало одним из ведущих промыслов для "Зари Севера". К сбору привлекались бригады школьников и комсомольцев. Например, на острове Мягостров несколько сезонов работали молодежные бригады 13-16 летних воспитанников Беломорского детского дома, заготавливавших фукус и анфельцию.
Не морем единым богател колхоз "Заря Севера": развитие получило сельское хозяйство. До революции 1917 года пашни и огородов на Поморском берегу как таковых не было. Зерно и овощи закупались на средства, вырученные от продажи рыбы и соли. Только небольшие, неравномерно расположенные участки обрабатывались для выращивания овса и ячменя на корм лошадям, а также конопли, из которой получали волокно на вязку сетей. Изредка, для личных нужд, сажали овощи – на тощей земле хорошо росла репа. Развитие получило только местное животноводство. Без лошадей нельзя было обойтись на путине, а рогатый скот и овцы являлись важным подспорьем в хозяйстве поморов. Для обеспечения животных кормами обрабатывались обширные сенокосные угодья. Все изменилось к 1930-м годам, когда прибрежные колхозы получили предписание расширить площадь пахотных земель путем мелиорации, к эффекту которой жители относились вначале с недоверием. Тем не менее, с ее помощью у окрестных болот и сырых лугов было "отвоевано" около 1000 га земли. В основном увеличилась площадь сенокосов, травостой которых стал богаче и продуктивней. Около 15 га стали пашней. На постоянной основе появились вокруг села поля кормовых корнеплодов (брюквы, турнепса), капусты, картофеля, которые давали неплохой урожай. Видимые успехи потребовали увеличения производительности труда, овладения специальной техникой и улучшения содержания лошадей – основной тягловой силы. В колхозе стали активно использоваться конные косилки и плуги с предплужником, что для северных угодий было весьма прогрессивно.
Многое зависело от колхозного руководства. До войны, правда, наблюдалась "текучка" – председатели не задерживались на своем посту больше полугода. Из тех руководителей, кто оставил заметный вклад в развитие колхоза, следует отметить М. А. Дементьева (пред. в 1941 – 1946 гг.) и А. А. Семенова (пред. в 1946 – 1952 гг.). Если первый больше обращал внимание на промысловую сторону колхозной жизни, то благодаря второму значительных успехов достигли в развитии сельского хозяйства. В колхозе были построены конюшни, скотный двор, свинарник и овчарня, дом для воспитания молодняка. Почти вся работа по животноводству легла на плечи колежемских женщин, многие из которых были вдовами погибших на фронте и в море рыбаков.
Помимо конюха Я. И. Юдина, ставшем Героем Труда, колхоз "Заря Севера" имел в своих рядах не менее заслуженных работников. За героический труд в 1942 году, рыбаки М. П. Кононов и Г. И. Терентьев были награждены орденами Знак Почета и Трудового Красного Знамени. Позже, в 70-е годы, награды за труд снова нашли колежемцев: орден "Знак Почета" получил председатель колхоза В. Г. Легкий, орден Трудового Красного Знамени – рыбак колхоза В. И. Крошнин, а звеньевой Г. И. Егоров – довольно редкий орден Трудовой Славы III степени. Грамоты и благодарности были у многих жителей села, они до сих пор бережно хранятся в семьях героев-колхозников.