Возможно, в детстве, потому что детские воспоминания самые сильные и тоже самые светлые.Главное свойство детской памяти – удержать только хорошее. Поэтому и воспринимается период детства, как самый счастливый.

И там, в этих детских воспоминаниях, самое яркое – Пасха. Помню крашеные яйца, пасочки (целый творожный дворец, который сверху посыпался или тёртым шоколадом, или изюмом, или кусочками мармелада), куличи. Куличей было много: ими украшали столы в зале, в детской, в кухне. Они были разные (по размеру, форме, украшению), но необыкновенно вкусные и притягивали таинственностью. Тогда весь праздник был наполнен каким-то волшебством. Стоило сказать на улице любому прохожему: "Христос воскресе", как тебе немедленно отвечали: "Воистину воскресе" и одаривали чем-нибудь сладким. Мы физически чувствовали царящую повсюду атмосферу доброжелательности, искреннего внимания и участия, атмосферу любви. Мы, дети, были в центре этой деятельной любви – заботы взрослых, понимали важность весеннего пробуждения земли, и воскрешение Христа представлялось тогда не столько самим фактом возрождения Богочеловека, сына Божьего, сколько красивым сопровождением, внешней атрибутикой.

В этот день звонили церковные колокола благовест; люди, отстоявшие всенощную, несли домой освященные куличи и пасхальные яйца. А дома сверкали чистотой и улыбками живущих в них… Помню волнующий момент, когда за праздничным столом с белой скатертью делили кулич: было немного жаль разрушаемой красоты, но каждый кусочек подавался мамой с такой любовью, что хотелось плакать чистыми слезами невысказанного восторга и признательности.

Есть кулич надо только после слов благодарности Богу за возможность жить, радоваться и даже страдать. Тогда это вызывало недоумение, но мирило со всеми слово "прощение". Оно было понятно и служило гарантией, что наказывать нас за шалости будут реже. Я ела сладкий кулич и смотрела на тополь за окном: если сейчас залезть на самую вершину, накажут или нет (в честь праздника)?

Кулич
Как блины на масленой неделе Наши деды аппетитно ели, Так благоговейно на Руси Все на Пасху ели куличи. За столом, за скатертью за белой, Все семейство дружное сидело. И восторгом полнилась душа В сладком предвкушенье кулича. Тишина торжественно внимала, Как молитву бабушка читала. И блестели слезы на глазах – Общие – у взрослых и у нас. И святую сотворив молитву, Оделяли каждого куском, И не ели, а вкушали предки То, что называли куличом. Т. Потапова

Но столько интересного было в этот день, что слабая попытка сделать что-то из цикла "нельзя" забывалась. Помнились куличи и то, как их пекли. Вот это было действительно священнодействие. Во-первых, распределяли, кому что печь. Моя мама пекла огромные куличи, в самой большой форме. У нее как-то получалось пропекать их, вынимать неповрежденными и украшать особенно красиво.

Присутствие детей (меня) не запрещалось: я сидела так тихо, наблюдала за всем так внимательно, что выпроваживать меня (непоседу) не было необходимости. Помню, как тщательно просеивали муку, как разрезали пакетик ванили, и как комната сразу же наполнялась сладким и душистым запахом ванили. А еще помню руки мамы, как они сильно и нежно мяли тесто, как поднимали его, легкое и душистое, тонким пластом. Оно доли секунды висело в воздухе, как желтое кружево, украшенное виноградинками (изюмом), а потом падало в промасленную форму, чтобы стать долгожданным куличом. Проходил праздник, но его тепло еще долго грело душу…

Как и сейчас.