Анастасия Ивановна старается показать, что всем тогда было одинаково нелегко: война безжалостно ломала судьбы людей. Впечатления военного детства были настолько сильными, что само довоенное время вспоминается как-то эпизодически. Отец Насти, Варыпаев Иван Матвеевич, был отличным специалистом-механиком. Поэтому колесили они по стране много: ехали туда, куда направляли отца. Перед войной жили в Астрахани. Там семью Варыпаевых и застало известие о начале войны. Этот день запомнился Насте. День был ясный, солнечный. Настя, только что сдавшая экзамены за 5 класс, шла и любовалась привокзальной площадью: чистота, цветы, киоски, нарядные горожане. Хорошо! И вдруг она увидела, что к поезду подходят солдаты. Их было много. А тишина стояла такая, что был слышен стук собственного испуганного сердца. Домой она бежала. Через несколько дней к горожанам обратилась с призывом администрация Астрахани: "Нужны трактористы", к этому времени уже многие ушли на фронт. Остались подростки. Но они тоже очень хотели помогать взрослым. Конечно, идеальный вариант – фронт. Но мальчишек и девчонок в расчет не брали. Освобождались от призыва на фронт и отцы, в семье которых было четверо детей. В семье Варыпаевых было трое детей, и отец ушел на фронт в составе первых наборов. Насте было тогда 12 лет. Естественно, что стажером-трактористом ее не взяли. Но в их семье свидетельство об окончании курсов получили все: мама, брат, сестра. Через месяц уже ехали по распределению в Дьяковку. Ни мебель, ни вещи не везли. Взяли только гитару, мандолину (все в семье играли), а младшей Насте поручили нести икону, бережно укутанную в коньевое одеяло. Закрепили на спине, как рюкзак, вьюк, и Настя даже спала сидя, не снимая дорогой ноши. На вокзале Варыпаевых встретили и повезли в Дьяковку. Здесь поселили Настю у дальних родственников, а мать с детьми стала работать на полях. Работать было тяжело: пришлось осваивать новую технику – гусеничные тракторы. Но никто не сдавался, работали через "не могу". Учиться осенью и зимой 1941-42 учебного года Насте не пришлось: в школе был госпиталь. Но без работы девочка не сидела. Отзывчивая и трудолюбивая, она хотела быть полезной, потому что умела уже многое делать своими руками: мудрая бабушка исподволь приучала внучку готовить и печь. Но кто всерьез отнесется к просьбе 12-летней девочки "поручить ей что-нибудь трудное"? И Настя была рада приходить на полевой стан, чтобы быть поближе к маме. Бригадой руководил Голый Иван Михайлович, вчерашний фронтовик, раненый, которому каждый вечер делали перевязку. Был он строг, серьезен, хмур. Относился к Насте отечески ласково механик тракторной бригады. Он был для девочки вторым родным дедушкой и запомнился без имени и отчества. Бригада была небольшой: поваром работала Сара, трактористом – маленькая, хрупкая, тихая Клара, вторым трактористом – Миша Резник (мальчик лет 16, ровесник ее брату Феде); водовозом – Вася, дьяковский мальчик, который бессчетное количество раз наливал в бочку воды, привозил, разливал вместо антифриза в трактора и вновь уезжал за водой. Легко никому не было. Но Настю поражало мужество людей. Особенно приятно было девочке наблюдать за работой украинки Муси Духнич, которая стояла за сеялкой, успевала все и вовремя. Но самым удивительным было то, что Духнич по образованию – медсестра. После работы в поле "тетя Муся" всех лечила, оставаясь доброй и веселой. Однажды "дедушка" (механик) заметил в лесу немцев с рацией и оружием и заторопился в город, чтобы сообщить о них. Немцев увезли в тот же вечер. А дедушка на радостях забрал Настю в бригаду матери. Она была тогда счастливейшим на земле человеком: "Мы приехали в бригаду в пересменку. Вторая смена готовилась выйти в поле. А Сара собиралась готовить ужин. Меня повели в вагончик, спросили у Миши Резника, разрешит ли он мне в свое отсутствие занять его верхнюю полку? Он согласился. Я выбегаю из вагончика – счастливая: буду с мамой каждый день! Вдруг вижу: у стола стоит Сара, стряхивает с рук прилипшее тесто и плачет. Я подошла и спрашиваю: "Что случилось?" Она говорит, что не умеет и не любит готовить. Я подошла к столу, стала тесто гуще замешивать, сделала галушки. Правда, неудобно было стоять: столешница высокая. Дедушка-механик увидел, подошел, спрашивает: "Что, внученька, еще умеешь готовить?". Я ему гордо: "Вареники с вывертом". Он говорит: "Оставайся кашеварить, я тебе буду помогать". Я согласилась. Так я стала поваром. Из первой бригады приезжали смотреть на юного кашевара. А тетя Мотя съездила домой и привезла мне белый халат и чепчик. Дедушка смастерил подставку под ноги, чтобы мне удобно было дотягиваться до стола. Водовоз Вася однажды нарвал паслену для вареников". Прошло с тех пор почти 70 лет, а Анастасия Ивановна с благодарностью вспоминает людей, которые приняли ее как родную, помогали, опекали, были рядом в трудную минуту. Но закончились полевые работы, и пришлось вернуться в Дьяковку, в саманный дом. Потом уехали и оттуда. "Мы ехали за фронтом, - вспоминает она, - вагоны, нары, печки…". Краматорск встретил горестно. Работы для Насти в городе не было. Случайно она познакомилась с маслобойщиком, который посоветовал ей пойти работать на завод. Там Настю взяли работать разливщиком стали. Первый свой рабочий день в горячем цеху она запомнила до секундочки. В стене справа открывалась заслонка, и две дорожки встречали поток. Нужно было успеть подставить под ковш форму и передвинуть ее с помощью железного крюка к стене. Там все шипело, искрилось… Война закончилась. "Я вопреки всему ждала отца с войны. Целый год училась на продавца. Мечтала, что будем жить все вместе…". Но у судьбы свой расклад. Сейчас Анастасии Ивановне 80. Она любит людей. Дорожит вниманием к себе родных. Старается их ничем не беспокоить. И это тоже из детства… Из золотого клада добра и веры… Из военного детства.
Татьяна Потапова