Коллектив небольшой – 28 человек, обслуживал железнодорожников с 242 километра на северном направлении от Шира и до станции Сон. О них, которые практически уже ушли из жизни, много рассказывали мои собеседницы во время нашей встречи и, вспоминая, каждому отыскали теплое слово.
Э.Ф. Дудырина и Е.Ф. Лещинская – бывшие коллеги. Врач-терапевт и медсестра – люди разных поколений, десять лет разницы, но совместная трудовая деятельность породнила, до сих пор женщины сохранили дружеские отношения.
Пути человеческие неисповедимы, сводят людей из разных, порой прямо противоположных концов страны в одно место. Пересеклись судьбы Елены Ангарской, заведующая больницей была родом из Мариинска, медсестры Клавдии Лисиной – она из украинского города Болграда… Мои героини: Эвелина Федоровна родом из Казани, Екатерина Федоровна из Дальнего Востока.
– Как приехала сюда в 1970 году – таким родным все показалось, будто всегда здесь жила, – вспоминает Э.Ф. Дудырина. У врачатерапевта 35 лет стажа. Родилась она в 1941 году в Казани, окончила школу в Чистополе – этот город на реке Кама. Выбор профессии перед ней не стоял, пошла по маминым стопам, в их роду было много врачей. По распределению молодой специалист попала в Куйбышев, потом она уехала в Черновцы. С Западной Украины пути-дороги привели в Иркутск в железнодорожную больницу, в 1970-м – в Шира, как оказалось, навсегда.
Екатерина Лещинская, у которой за плечами полвека трудового стажа, появилась в нашем поселке в начале 50-х.
– От Красноярска до Шира двое суток ехали, – вспоминает. – Вагончики маленькие, человек на 20, деревянные, четыре колеса. На каждой станции остановка, порой по четыре часа.
Бойкой по натуре, живой, как говорила про нее Ангарская – "человек приключений", жизнь здесь поначалу не показалась. Привыкла к многолюдству, кипучему движению – станция Талдан в Амурской области на центральной магистрали, поезда каждые пять минут идут-сменяются. А тут тишина, пустырь. Один оживленный район – "Союззолото", как рассказывает, а дальше все – колхозные поля, пастбища. Где сейчас двухэтажные дома по Курортной улице – была база со скотом.
– И до сих пор прижиться не могу, скучаю по Родине, по певучим песням амурских казаков под баян, у кого аккордеон был, у кого балалайка, – сокрушается, погрузившись в воспоминания. – Весна там ласковая, нежная. Мягкий теплый климат, воздух – не надышишься. Природа щедро одаривает рыбой, ягодами, виноград растет…
Могуч Амур, река Зея. На больших реках и люди сильные, чтобы противостоять стихии. То засуха настигнет, то наводнение. У каждого дома была лодка наготове, чтобы переждать, пока вал метров в шесть-девять не уйдет снова в Амур.
Рассказывает, как пережили послевоенный голод, унесший немало жизней. Без американской гуманитарной помощи туго пришлось бы тогда дальневосточникам. Гражданское население было военизировано. Три месяца Талдан – в 30 километрах граница с Китаем – на военном положении, под маскировкой, нельзя печки топить, свет зажигать, строгий комендантский час. Разруха царила, разбой, детей часто воровали, увозили за границу.
Через их станцию постоянно шли составы с заключенными, которых везли на Колыму. Екатерина Федоровна припомнила, как однажды увидела знаменитую певицу Лидию Русланову. Много тогда народу сбежалось к "пятисот веселому" – товарняку, груженому людьми. Она – высокая, на плечах гордо накинутая шаль, но собою невидная, обычная, простая женщина. Ах, как она пела! Поезд вскоре ушел, а ее голос: "Валенки, да, валенки…", "Поедем, красотка, кататься…" – долго витал в воздухе.
После семилетки и медицинской железнодорожной школы в городе Свободном началась Катеринина трудовая жизнь.
– "Мы обслуживали казармы, что вдоль железной дороги, – вот это каторга! – ворошит старое. – Народу – множество. После окончания войны в 1945 году на Дальний Восток стянули военные части разных родов войск. Столько инфекций, заразы, а антибиотиков не было…
И вновь беседа перенесла нас в ширинскую железнодорожную больницу, небольшую, уютную, утопающую в цветах и зелени. Катерина Лещинская здесь на всяких должностях побывала: палатной, операционной медсестрой. Разъездной сестрой обслуживала вызовы по железнодорожной ветке. Та же скорая помощь, только вместо автомобиля лошадь Манька, а то и "бегомпешком", потом добиралась на поезде.
– Эвелина Федоровна всегда провожала и ждала. Наш врач со временем не считалась, пока не обслужит всех нуждающихся, не уйдет. Нас, младший медперсонал, жалела, не давала в обиду, пациенты ведь всякие бывают. Но и строго спрашивала: попробуй только в температурном листе температуру больных не проставить! Другое отношение тогда было к работе, – и разговор бывших медиков переключился на нынешний день.
Много жизненных подробностей поведали собеседницы, которые разменяли восьмой и девятый десяток. У каждой свое, но сошлись в том, что "жизнь была тяжелая, но жили мы хорошо!". Эта убежденность не кажется парадоксом. Не только потому, что "хоть трудно, но молодость есть молодость". Человеческие взаимоотношения, что составляют основу общественного бытия, определяют и ощущение полноты личной судьбы.