Не за горами 73 годовщина со дня Победы в Великой Отечественной войне. "ШВ" продолжает встречаться с ветеранами, пережившими тот страшный период, ставшими невольными свидетелями военных событий.
Ленинград в годы Великой Отечественной войны был важным стратегическим объектом. Ворота к Балтийскому морю, подходы к Мурманску и Архангельску нужны были гитлеровской армии для дальнейшего продвижения по нашей стране, захват города давал возможность отрезать поступление помощи антигитлеровской коалиции советским войскам. Военная блокада Ленинграда была неизбежна, она длилась 872 дня, с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года. Осталось немного свидетелей тех жутких событий, когда голод лишил жизни сотни тысяч горожан. Улицы Ленинграда были усыпаны мертвыми телами детей, женщин, стариков…
***
Семья Андрея и Екатерины Менг жила в Ленинграде в своем доме. У них было четверо детей: Андрей (1924 года рождения), Георгий (1926), Екатерина (1928) и Владимир (1937). Вспоминает Владимир, как выли сирены, как бежали сломя голову в бомбоубежища. Немцы сбросили с самолета ящик с печеньем, а в нем записка: "Сейчас вам продавца вышлем". Следом сбросили труп еврея.
Отец посуточно трудился на заводе имени Менделеева, дома редко появлялся. "Все для фронта, все для Победы!" Однажды его долго не было, мать поехала к нему на завод. Там она узнала трагическую весть – муж умер. Владимир хорошо помнит, как мама пришла с папиной работы, принесла паек и сказала, что отца больше нет.
В начале блокады братья и сестра бегали в магазин, где их подкармливали, когда давали паек. Что-то по возможности приносили домой, тем и питались. Младшему шел только пятый год, когда началась блокада, но он помнит, как старший брат Андрей умер от недоедания (парень, раздувшийся от голода, лежал на кровати).
"Дорога жизни" через Ладожское озеро – единственный на то время путь, через который измученным ленинградцам доставляли продукты, по ней вывозили больных и раненых. Владимир Андреевич помнит, как их с братом Георгием, сестрой и мамой посадили на машину и вывезли как неблагонадежных по этой дороге жизни. Это было сделано по решению Военного Совета Ленинградского фронта от 20 марта 1942 года из Ленинградской области 30 марта 1942 года по национальному признаку без указания срока высылки. Так случилось, по дороге у них украли документы, продовольственные карточки. Семью отправили в Красноярск, там пришлось все восстанавливать.
***
Так, с марта 1942 семья Менг стала жить в сибирском городе, где и прошло детство Владимира. Потом они переехали в село Ашарово Даурского района (75 километров от Красноярска вверх по Енисею).
Пятилетний Володя хорошо помнит, как весь берег Енисея был усыпан клубникой, земляникой, и они бегали с кружками, корзинками за ягодой, наедались вдоволь и домой приносили. А бывало, причалит к берегу катерок, люди с него сойдут, заберут у них ягоду и уедут. Особо не обижались, клубники было навалом.
Чуть позже семью перевезли дальше, в леспромхоз, где были освобожденные заключенные – литовцы, калмыки, немцы, татары, эстонцы …, их с зоны прислали на работу, все они находились под надзором комендатуры.
Владимир в соседнем поселке Тюбиль пошел в школу. Учился по-разному, не всегда в тетради удавалось аккуратно писать пером с чернилами. Брат Георгий, повзрослев, уехал жить в другой поселок – Химзавод. Через некоторое время мать с сыном и дочерью перебрались к нему.
О том, что закончилась война, Менг узнали по радио – счастливые люди высыпали на улицы, плакали и смеялись от радости, обнимая друг друга. Много горя война принесла в каждую семью. Но надо было жить – ради детей, ради памяти погибших, ради будущего.
Так как в поселке школа была только до 4 класса, с 5 по 7 класс Володя ходил учиться пешком за пять километров в районный центр Даурск. В то время Даурский и Балахтинский районы граничили друг с другом, сейчас эта территория – один Балахтинский район. Мимо поселка проходила речка, весной она разливалась, не раз школьник Володя "нырял" в нее, то промокший идет до школы, а порой и домой вернется. Так парень, как и положено, закончил 7 классов и сдал экзамены.
Пришло время получать специальность, Владимир поехал в Красноярск с надеждой поступить в железнодорожный техникум. Удача не улыбнулась, экзамены провалил. Отчаиваться парень не стал и пошел в Красноярское речное ремесленное училище, но и там не повезло – набор уже был закончен. Думал, куда же пойти – учиться или работать? Тогда в городе были судоремонтный и судостроительный заводы, позже их объединили. Устроился на судоремонтный в литейный цех учеником формовщика цветных металлов. Жил с друзьями в общежитии. Однажды, съездив на выходные дни в гости, по возвращении парень обнаружил, что лежавший под кроватью чемодан с документами пропал. Тогда Владимир уволился с работы и вернулся домой в Даурск.
Естественно, мужчине за утерю паспорта пришлось заплатить штраф. До получения нового документа он ходил с временной справкой. Это стало причиной отсрочки от армии, поэтому призывался Владимир в 20 лет. Сборный пункт был в Ачинске. Из-за проблем с желудком его комиссовали.
***
Вернувшись домой, В.А. Менг устроился в кузницу машинно-тракторной станции молотобойцем. В то время, в конце 50-х г.г., началось строительство Красноярской гидроэлектростанции. Организовывалась экспедиция для отбивки зоны затопления. В городе Володя увидел плакат с изображением сооружения, где говорилось, что идет набор рабочих. Обратился на предприятие и его приняли. Сначала довелось потрудиться в Даурске, потом бригада переехала в Новоселово, где началась самая тяжелая работа.
Из одного поселка в другой переезжали рабочие. Снимали жилье у одной многодетной семьи в деревне Кокорево. Там Владимир и встретил свою будущую супругу Викторию, ей было 16 лет. В семье девушки было семеро детей, она – пятая. Парень копал ямы, столбы ставил, а она измеряла рейкой высоту зоны затопления, заполняла документы (организация Ленгидэп).
Так Владимир и Виктория создали семью, и мужчина увез жену в Даурск. Вскоре молодые стали ждать пополнения. Супруга в это время работала в детском саду. После рождения долгожданного сыночка Виктория устроилась на Новоселовский молочный завод лаборантом-приемщиком. Туда же в 1960 году Владимир пришел работать кочегаром.
Когда начали возводить ГЭС, руководство задумалось, как поступить с молочным заводом, он мешает строительству? Было решено перенести его поближе к железной дороге. Так, в Шира появился молочно-консервный комбинат, куда чета Менг перебралась в 1967 году. На МКК женщина стала работать аппаратчиком, а супруг – слесарем. Всю жизнь чета проработала на МКК, откуда оба и вышли на пенсию: Владимир в 1997 году, Виктория – 1993. На пенсии женщина еще три года потрудилась в ветлечебнице санитаркой.
Судьба подарила супругам двоих сыновей Сергея и Виктора, троих внуков и троих правнуков. Вся семья часто собираетс
***
Ветерана труда волнует вопрос о выплате единовременной компенсации как пострадавшему от политических репрессий. Его мать, Екатерина Менг, репрессированная в 1942 году органами НКВД Ленинградской области, была выслана по национальному признаку в Красноярский край без указания срока высылки, в 1991 году – реабилитирована. Владимир, соответственно, признан пострадавшим от политических репрессий в 1995 году.
По Закону РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" реабилитированным лицам, а в случае их смерти наследникам первой очереди, возвращается конфискованное, изъятое и вышедшее иным путем из их владения в связи с репрессиями имущество, либо возмещается его стоимость, или выплачиваются денежные компенсации. Владимир Андреевич – наследник первой очереди, сын реабилитированной. Ему необходимо предоставить документы, доказывающие, что имущество в Ленинграде у семьи Менг на момент высылки было, также всю информацию о родителях – матери и отце, что семья была выслана из Ленинграда как репрессированные. По матери вся необходимая информация есть, она умерла в 1959 году в Даурске от туберкулеза легких. Чтобы найти документы отца Андрея Федоровича Менга, Владимир Андреевич обращался в управление ЗАГС администрации Санкт-Петербурга, но там централизованного алфавитного учета регистрации смерти за тот период не оказалось, ничего не сохранилось. Доказать, что отец умер в блокаду, не представляется возможным. Обратившись в Центральный государственный архив Санкт-Петербурга, получил ответ, что документы о конфискации имущества за 1942 год в архив на хранение не поступали, как и документы об имущественном положении семьи Менг на момент высылки.
У Владимира Андреевича есть бессрочное свидетельство о том, что он имеет право на льготы: проезд по России, компенсация за дрова, уголь…. Но на единовременную компенсацию права не имеет, нет доказательств. Вот такой парадокс. Единственный выход у Владимира Андреевича – найти могилу отца, а это невозможно. Потому и пособия ему не стоит ждать.
Разные люди – разные судьбы, но жизнь одна. Трудности, встретившиеся на жизненном пути Владимира, не сломили его, а только закалили. Ребенок, познавший, страшную блокаду, на всю жизнь запомнил – чего стоит крошка хлеба.