Геннадий, родом из Абакана, попал в Афганистан волею судьбы – на одном из армейских партийных собраний еще в РСФСР младший офицер выступил с критикой члена партии, по совместительству генерала армии. И хотя критика на партсобраниях, как утверждалось, всегда приветствовалась, уже через неделю младший лейтенант летел в Афганистан. А это не ГДР или Венгрия, где мечтали служить.

Сам не рвался на войну, но и отказываться не стал, это стало бы позором, офицер без пререканий отправился на новое место службы.

Впрочем, началось все еще раньше. На последнем курсе института однокашников избили хулиганы из соседнего общежития, из числа не самых успешных учащихся. Не нанести ответный визит стало бы проявлением трусости, поэтому друзья-студенты пошли требовать сатисфакции. Руководство вуза благородного порыва не оценило, за три дня до защиты диплома все участники драки с треском вылетели из института.

Позже парень окончил Новосибирское высшее военное училище и попал в Советскую Армию.

Секция бокса еще в юношестве подготовила парня физически, весящий чуть больше 50 кг боец достойно справлялся с тяготами военно-спортивной подготовки и давлением старослужащих, в соответствии с принятыми в части принципами умеренной дедовщины.

Всю жизнь мечтая о высоком росте, только на войне поблагодарил бога за свою комплекцию – в крупную фигуру попасть из автомата куда легче.

Дальше был тот злопамятный генерал, и в составе 70-й бригады Геннадий отправился отдавать долг не только Родине, но и Интернационалу.

Трудности перевода

Война сама по себе сложная моральная дилемма, можно ли прийти к благополучию через насилие – вопрос, где споткнутся любые философы. Во всяком случае – не в самом процессе войны. Тяжелая ноша была и на служащих армии, ведь образ врага размыт и неясно, не берет ли по ночам автомат этот улыбающийся сейчас афганец.

Жители Афганистана в войне оказались между молотом и наковальней. Что такое ограниченный контингент – это ограниченное влияние. Ограниченная защита людей, которые осмелятся пойти наперекор моджахедам. Ведь если днем афганец пожмет руку советскому человеку, никто не знает, что произойдет ночью, не придут ли за ним боевики. Однажды после стихийного бедствия руководство части решило помочь местным жителям продуктами. В первую же ночь в кишлак пришли, вывезли припасы на свою базу и жестоко наказали тех, кто осмелился что-либо взять из рук советских. С собой же забрали всех, кто способен держать оружие – отказы не принимались. И в этом весь Афганистан.

Когда в колонну грузовиков с провизией посадили афганских водителей, они всеми правдами и неправдами тормозили движение – боялись попасть в засаду, а может быть, знали о ней. Тайком вырывали провода в машинах, объясняя на пальцах, что дальше ехать нельзя, порой сбегали прямо на ходу. Только горы, в понимании афганца, могли обеспечить некоторую безопасность. С советскими силами воевали не только моджахеды, кто по идейным соображениям, кто повинуясь приказам – когда боевики вручали крестьянину автомат, не принять его означало смерть.

Даже с наемными переводчиками такое случалось – переводя слова офицеров афганским солдатам, случалось, они говорили прямо противоположное.

Ультиматум

В горах по взводу ударил гранатомет, погиб солдат. Окружив высоту, откуда велся огонь, обнаружили четырех мальчишек с оружием. С учетом потерь, если бы это были мужчины, было бы проще, честно признает ветеран – шла война. А на любое нападение должен быть ответ – сложившийся принцип любой армии, чтобы впредь неповадно было. Но подростки – перебор, было решено проверить их родной кишлак, возможно, именно там их вооружили и надоумили атаковать. Это, в любом случае, необходимо было выяснить.

На первом допросе никто из мальчишек не сознался. Доложили командиру, тот поставил ультиматум:

– Добиться информации, название или местоположение кишлака.

Только когда применили достаточно жесткие методы, те заговорили. Этот случай навсегда впечатался в память. Странная смесь стыда и понимания, что другого выхода не было, до сих пор не дает покоя ветерану.

Происходящее для психики не проходило бесследно, случались и нервные срывы. Так во время боевого выхода один из прапорщиков просто побежал, куда глаза глядят, с заряженным оружием. Дальше, в любом случае, позиции "духов", где его гарантированно расстреляют или возьмут в плен – неизвестно, что хуже. Геннадий вместе с сослуживцами побежали следом, с позиций выехал БТР, чтобы вернуть солдата, бежали несколько километров, но когда догнали – обезумевший начал стрелять по своим…

Дружественный огонь

Не все из описанного в книге нашло бы подтверждение со стороны официальных структур – как те случаи, когда офицерам предлагали расписываться в получении вооружения и боеприпасов, которых уже не было в наличии. Так или иначе, часть боевиков, несомненно, воевали с оружием, украденным с военных складов Афганистана.

Была еще одна проблема – наркотики. Местные по заданию душманов пытались подсаживать неопытных советских солдат на опиум. В постоянном напряжении это рекламировалось как способ забыться, многие смутно представляли, насколько это губительно. С этим явлением боролись единым фронтом и командиры, и сослуживцы.

"Братья по оружию"

От афганской армии толку было немного, их называли "бобры" – сокращение от "братья по оружию". Каждый из них принадлежал к какомуто роду и племени, и смертельно боялся, что боевики начнут мстить семье. Поэтому во время боев иногда демонстративно направляли автоматы вверх, за это моджахеды в них тоже не особо стреляли. Попавших в плен "бобры", бывало, отпускали, как только рядом не оставалось советских солдат.

Такая негласная договоренность делала афганские войска небоеспособной силой, несмотря ни на какой перевес, поэтому рассчитывать приходилось только на себя. Хорошо, если "союзники" в спину очередь не выпустят. Такой вариант всегда держался в голове, и в совместных операциях солдаты были начеку.

В Афганистане прошли настоящее боевое крещение и доказали свою эффективность вертолеты, обеспечивающие поддержку с воздуха и часто решающие исход боя мощными реактивными снарядами. Пилоты брались врагами в плен ради показательных расправ из-за того урона, что наносили в горных условиях, где не пройдут танки.

Зная участь попавших в плен, если в рейде пропадал солдат, боевая операция любой важности прерывалась до момента обнаружения.

Во время ночевок на открытой местности отряды вставали в круговую оборону, по возможности располагаясь под БТРами.

Память

Читать книгу Геннадия Синельникова "Афганистан. Боль. Память." тяжело. Не только потому, что она основана на реальных события и воспоминаниях боевого офицера. Он без прикрас и оправданий описывает войну, где не всё из случившегося поймут даже самые близкие люди. Им лучше о таком не знать. Шла война. Там подвиги не выглядят как героический эпос, скорее как муторная, тяжелая и жестокая работа на грани отчаянья и жажды жить.

С войны Геннадий вернулся с инвалидностью, ранением и контузией. Выплеснуть накопившееся помогла первая, автобиографическая книга, в которой он рассказывает о том, что видел лично, и о том, что поведали сослуживцы. Эта книга есть и в районной библиотеке Шира.

Ветеранская организация способствовала встречам с теми, кто проходил службу и в других горячих точках, участников Первой и Второй чеченских войн. По мотивам их воспоминаний выпущены другие книги Геннадия Синельникова, боевого офицера, подполковника в отставке.