Сведения о времени прохождения были заранее получены от подпольщиков, до намеченного места диверсии предстояло пройти незаметно более 20 километров, подальше от базирования отряда имени Сталина, чтобы гитлеровцы не могли обнаружить народных мстителей.
Определен маршрут движения, состав группы, уточнено количество взрывчатки и вооружение партизан. Командир отряда уже готовился дать команду об окончании оперативного совещания, как собравшихся попросил задержаться комиссар: "Товарищи! Ко мне третий месяц обращается Георгий Лупеко. Просится на конкретное боевое задание, утверждает, что надоело на кухне дрова колоть и кашу на костре варить. Добавлю, что паренек смышленый, настойчивый, стреляет отлично".
"Постой, постой, комиссар! Это Александра Лупеко сынишка? - спросили солдаты. - Но ему же нет 16 лет. Не рано ли на такие рискованные операции посылать. Это не игрушки, кто может дать гарантию, что он не погибнет в бою!"
"Понимаете, у парня злости на немцев столько, что иногда страшно от его слов становится, возьмет да сбежит, а еще хуже, натворит что-нибудь, - продолжил комиссар. - Ненависть к врагу не должна перекрывать разум!"
В землянке установилась тишина. Только потрескивали в буржуйке поленья. Действительно, в партизанском отряде о нелегкой судьбе семьи Лупеко знали многие. В деревне Денисовичи Крупского района Минской области до войны было почти 300 дворов, объединенных в сельхозартель. Глава семьи и слесарные работы выполнял, и кузнецом в округе слыл знатным. В семье детей с пеленок воспитывали в строгости – с уважением к крестьянскому труду, к старшим и в заботе о младших. А их было десять человек - семь сыновей и три дочери.
…Все разом разрушила жестокая война. Трое старших сыновей в июле 1941 года ушли на фронт. Двое – Василий и Владимир – сражались в партизанском отряде во взводе автоматчиков.
В августе 1941 года передовые гитлеровские части вошли в деревню Денисовичи. Добротный большой дом Лупеко приглянулся оккупантам, и его отдали под штаб фашистским офицерам, а хозяев выгнали в мастерскую, где глава семьи выделывал овчины.
Семья перебивалась на воде и хлебе. В мастерской, когда начались холода, установили печку. Так и жили в тесноте, но не в обиде. И если бы не подлость односельчан-предателей, которые донесли в фашистскую комендатуру о партизанской семье. Последовал арест отца и матери, которых под конвоем после жестоких побоев отправили в концентрационный лагерь сначала в Польшу, а потом в Германию. И все - дальше судьба старших Лупеко так и осталась неизвестной.
А вот Георгию чудом повезло. Когда на улице появился фашистский патруль, он понял, что это грозит смертью и ему. Ползком по грязи он пробрался за околицу и ринулся в лес. Не зная места расположения партизан, среди которых были два его брата, он трое суток бродил в поисках. Захваченный из дома каравай хлеба он делил на мелкие кусочки, запивая водой из лесных речушек.
Обессиленного юношу подобрал партизанский дозор, доставил на основную базу. И с того времени его закрепили за кухней, что Георгию было совсем не по душе. Он желал мести!
Так уж вышло, что в декабре 1941 года штаб партизанского отряда включил его в группу при условии полного контроля со стороны братьев - Василия и Владимира. Они буквально следили за каждым шагом юноши.
К намеченному месту диверсии группа добралась днем, но до вечера внимательно обследовала окрестности рядом с железной дорогой. За дело взялись саперы, Георгию Лупеко поручили готовить шурфы для закладки зарядов. Партизаны заложили взрывчатку, и в 20 метрах готовились к их подрыву. Первой на железной дороге появилась дрезина с пулеметом и тремя фашистами. Они ехали не спеша, внимательно осматривая путь. Но партизаны, уже имевшие опыт подобных операций, предусмотрели все мелочи. Их не обнаружили. Послышался гудок паровоза.
"Ну, с Богом, Егор! – позвал к машине, подающей ток на заложенные заряды, старший группы. – Давай, по моей команде крути ручку!"
Эшелон приближался, и едва первая платформа переехала отмеченное место, Георгий стал крутить магнето. Взрывы потрясли всю местность: танки и бронетранспортеры с крестами на боках взлетали в воздух, как игрушки.
По команде группа покинула засаду. К вечеру на построении Георгий Лупеко удостоился благодарности от командира. Почин он продолжил и в других, еще девяти, операциях, где действовал отважно и смело, но никогда не нарушал основы партизанской жизни. Попадал в сложные ситуации. В одном из боев он вынес из-под пуль раненого партизана, по сути дела, спас его от смерти. И ползком пять километров с такой "ношей" ушел от погони гитлеровца.
Почти два года провел в партизанском отряде храбрый юноша. Были в его послужном списке десятки лично уничтоженных фашистов. А когда советские войска завершили освобождение Белоруссии, Георгий Александрович был зачислен солдатом в отдельную стрелковую дивизию. Воевал до конца 1944 года, но получил серьезное ранение в Восточной Пруссии. Жалел, что не дошел до Берлина, а День Победы встретил в госпитале города Выкса Горьковской области. Здесь же Г.А. Лупеко был награжден сразу тремя боевыми наградами – орденом солдатской Славы III степени, медалями "Партизану Великой Отечественной войны" первой степени и "За победу над Германией".
Судьба свела Георгия Александровича с Т.И. Ефимовой из Сокольского. Поселок на Волге он все время по праву считал своей второй родиной. Супруги вырастили прекрасную дочь Ольгу. Бывший фронтовик почти четверть века проработал инженером по оборудованию Сокольской передвижной механизированной колонны. Считался и здесь незаменимым специалистом.
Георгий Александрович не любил рассказывать о войне. Воспоминания о суровом лихолетье вызывали у него боль и тревогу. Как и у всех солдат победы, для него война осталась глубокой незаживающей раной.