Судьба женщины и ее сына, о которой сегодня пойдёт рассказ, похожа на судьбы многих людей, живших в то очень страшное военное и тяжелое послевоенное время. Воспоминаниями о своих родных людях поделилась Н. И. Селищева, жительница села Тогур:
– История Тогурского храма связана с жизнью моей бабушки Прасковьи Александровны Макаровой (Арефьевой). По воспоминаниям и архивным данным, её семья, как и семья её будущего мужа Леонтия Алексеевича Ма-карова, прибыли в село Старокороткино в 1913 г.
Русские крестьянские семьи всегда были многодетными. Это порождало проблемы малоземелья и безработицы, однако при российских просторах их можно было разрешить, что и начал делать П. А. Столыпин.
Леонтий и Прасковья познакомились, когда их семьи прибыли на новое место поселения. В 1914 г. они создали семью, через год родился первенец Петр, а через пять лет – второй сын, Алексей. В 1926 г. Старокороткино состояло из 142 хозяйств и делилось на две половины – татарскую и русскую (вятскую). Действовали две сельхозартели (татарская – им. Кагановича, русская – им. Ворошилова), две школы.
Молодые муж с женой трудились в сельскохозяйственной артели им. Ворошилова. Бабуля работала на пекарне. Вкусный хлеб на ржаной закваске она пекла с добавлением святой водички, что придавало выпечке особый вкус и полезные свойства. У неё часто спрашивали: "Скажи секрет замеса теста". Она отвечала: "С тяжестью на душе, за тесто лучше не браться – всё равно плохо поднимется. А когда на душе легко и с молитвой, то тесто поднимается, как пушинка".
Мне довелось увидеть процесс замешивания хлеба, когда моя бабушка была уже в довольно преклонном возрасте. Деревянную кадушку с закваской она ставила возле печки и накрывала только праздничным полотенцем. Пока закваска росла, мы вели себя очень тихо, ходили на цыпочках и читали молитвы.
Профессия пекаря – очень благородное и богоугодное дело. По большим праздникам бабулечка ходила на литургию в церковь Воскресения Христова в Тогуре или в церковь Святых Апостолов Петра и Павла. Её домашним послушанием была выпечка просфор и катание свечей. А в будние дни посещала службы в церкви с. Сугот.
Меня глубоко тронула её искренняя, живая вера. Храм для неё был родным домом в полном смысле этого слова. Не было и следа восторженности. Все чувства, переживания бабушки были просты. И вместе с тем, необычайно глубоки её воспоминания. После службы проходила трапеза для всех желающих, где царила доброжелательная атмосфера. Собирались за постным столом. Как известно, трапеза – это продолжение богослужения. Прихожане, угощая друг друга, угощают Бога.
По её окончании люди благодарили Господа, с любовью кланялись и просили молитв за себя и своих ближних. Бабушка вспоминала, как они с прихожанами собирались вместе, солили капусту с семечками укропа, добавляли туда огурчики, солили кадушками грибы. Вместе ходили в лес и на болота – собирали дикоросы и грибы, колбу (черемшу), целебные травы. Часто ходила одна, ничего не боялась. Молилась Богу – как с другом разговаривала. И Он её слышал. Для меня это было необъяснимым.
В 1932 г. бабушка Прасковья Александровна была свидетелем закрытия Тогурского Воскресенского храма. Тогда по всей стране усиливалась волна антицерковных гонений. Это отозвалось болью в сердце. Утрачено было всё – иконы, утварь, библиотека, архив. Но всё же часть икон, буквально рискуя жизнью, спасли и спрятали переселенцы. Надругательству подвергались не только храмы, но и семьи священников. Многие из них были арестованы и осуждены, а их семьи, оставшиеся без средств к существованию, подверглись оскорблениям и унижениям. Некоторые из них даже вынуждены были покинуть Тогур. Священники на приходе очень часто менялись, но прихожане помнили своих батюшек, сохраняли тёплое общение с ними. Во время советских гонений на церковь было немало жертв, пострадавших за веру Христову, но вера в сердцах выживших становилась ещё крепче.
Бабушка очень почитала Святителя Николая Чудотворца. Считала, что он её хранил и во всём помогал. В Евангелии говорится: если у человека будет вера хотя бы с горчичное зёрнышко, то всё возможно верующему. Бабушка хорошо знала житие Николая Угодника и постоянно читала акафист ему. А в нём говорится, что меньше звёзд на небе, чем чудес, совершённых Святителем Николаем.
Из воспоминаний бабушки: "Во время Великой Отечественной войны моего сына Алексея призвали на фронт и, чтобы помолиться за него, мне приходилось ходить пешком в Тогурский храм, преодолевая расстояние почти в 60 км. Но по Божьему промыслу Николай Чудотворец указал мне тайную короткую тропу по лесу. Когда я шла по ней, у меня словно крылья появлялись. Чувствовалось присутствие Угодника Божия рядом, и я без всякого страха быстро доходила до храма. В то время приходилось молиться у церкви перед закрытой дверью, вставляя свечку в замок".
Вера не может разбиться о замок, а молитва за ближних, особенно материнская о своих детях, не остаётся не услышанной. И, может быть, именно молитва матери, обращённая с чистым сердцем к Святителю Николаю, и спасла её сына: мой дядя Алексей Леонтьевич прошёл всю войну, дошёл до Кенигсберга и вернулся домой.
У дяди нередко спрашивали, а были ли чудеса на войне? На что он отвечал: "Я выжил, благодаря молитве матери – и это есть чудо. С нами Бог! Вот и весь ответ. С нашей верой нам не страшны никакие беды!".
Война выявляет не только тёмные стороны человеческой природы, но и пробуждает всё благородное, дремлющее в народе. В том числе она приводит к вере, к молитве, к самопожертвованию и состраданию. Именно сила духа русского народа и благословение церкви помогли выстоять и победить в той страшной войне.
Мой дядя всю войну носил в кармане гимнастерки под сердцем металлическую иконку с образом Святителя Николая Чудотворца, которую дала ему мать. И верил, что именно она спасла его. Ведь, несмотря на участие в самых ожесточенных сражениях, Алексей Леонтьевич получил только одно лёгкое ранение. В боях за Кенигсберг рядом с ним разорвался снаряд, осколки которого вошли в мягкие ткани голеней. Один из них ударил выше и мог стать роковым, но икона в кармане гимнастерки приняла удар на себя. На образе осталась вмятина, а человек остался жив. Моя бабушка дождалась своего сына живым и невредимым и была благодарна святителю Николаю всю свою жизнь.
В молитвах и постах она прожила 101 год. Это был чистый, светлый, добрый человек. От неё всегда веяло теплом и великодушием. Но при этом она стойко переносила все жизненные невзгоды, которых в человеческой жизни всегда немало, а на долю того поколения выпало чрезмерно много. Эту крепость давала вера. И эту веру она передала мне – своей внучке. Это наследство, доставшееся нам от православных предков, мы обязаны передать дальше во имя крепости наших потомков, которые тоже должны жить с Богом в сердце.