Кружатся пары…Кружатся пары…
Тот самый длинный день в году,
С его безоблачной погодой,
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Субботний вечер 16 июня 1941 года отличался от остальных суббот в жизни Ульяны Максимовны Шульженко (моей прабабушки) выпускным балом. Кружилась в вальсе, а сама думала: как хорошо жить! Радовалась мысли, что теперь у нее есть настоящий документ об образовании – аттестат зрелости с четверками и пятерками. И номер его она запомнит теперь навсегда – восемьдесят шесть. Громко лилась музыка из гармони и патефона, выпускницы в белом и юноши, среди которых был и Григорий Гаврилович Наконечный (мой прадедушка), в наглаженных рубахах кружились в вальсе. Затем провожания до дома и мечты, планы и замыслы… Музыка играет... Кружатся пары... Как хорошо жить!!!
Но расставаться после бала со школьными друзьями не хотелось. Через неделю, 22 июня, как договорились, Ульяна приехала в Ключи, и они все вместе пошли на Ключевское озеро, купались, разговаривали и смеялись. Рыбаки на берегу, птицы в небе, солнце в зените, что еще нужно для счастья.
– О-о, сеструха бежит, может дома чего или на почте? – удивленно произнес один из одноклассников, глядя на бегущую по берегу озера девчонку.
Девочка подбежала и упала от усталости на песок. Минуту не могла вымолвить ни слова. Затем на одном дыхании выкрикнула:
– Ребята! Девчата! Война!
Все замерли, будто не понимая смысл этих простых слов.
– С кем? – с удивлением спросил кто-то из группы.
– С немцами! Фашистами!!! – тихо сказала почтальонша.
– Дык, у нас же с ними…
Но кое-кто из молодежи уже побежал домой. Через несколько минут на берегу озера никого не осталось. Все разбежались по домам. До утра Ульяна пробыла у одноклассницы Ани Шмыговой – до Северки нужно было добираться пешком, а на дворе уже ночь. В доме не спали, хозяйка тетя Оля все плакала и причитала, пока не запели петухи, и не рассвело.
И так было в каждой избе! Пока шли, Аня, Маша Файрузова, Люба Демина обсуждали, что пойдут завтра же в военкомат, запишутся медсестрами на фронт.
"А я маленькая ростиком была, говорю, меня, мол, никто такую на фронт не возьмет", – вспоминала прабабушка.
Утром, как только встала зорька, Ульяна уже шагала по проселку домой в Северку. Там царил переполох, все уже знали о начале войны. По нескольку раз в день односельчане собирались на главной площади около столба, на котором висел радиорупор, слушали обращение руководителей страны к народу, первые фронтовые сводки. Уже полным ходом шел призыв на фронт. Брали всех, кому было больше восемнадцати лет. Туда же отправляли машины и тракторы.
Где-то там уже сражался с фашистами зять Ульяны – муж ее родной сестры, который ушел на действительную еще в 1939 году. Сестра ни днем, ни ночью не находила себе покоя. А тут один за другим стали призывать остальных родственников. Провожали, пели песни, плакали...
Но настоящее горе пришло позже. Ужасная правда, убивая остатки оптимизма, черной змеей окольцевала всю деревню – пришла первая похоронка на Бельченко Ивана. А немного времени спустя, погиб сосед Никифор Швадченко, которого совсем недавно провожали всей улицей. Вот тогда совсем страшно стало.
Дошел слух и о том, что многие одноклассники Ульяны записались добровольцами и ушли на фронт: Павел Гуков, Михаил и Василий Грищенко, Иван Шапоренко, одели военную форму подруги: Маша Файрузова, Аня Шмыгова, Люба Демина. О каждом болела душа. Как там на фронте? Живы ли? Чуть позже, 12 декабря, призвали на фронт и Григория Наконечного. Провожали прадедушку также с песнями. Григория увезли воевать, а Ульяна записалась на курсы учителей в Славгороде. Она посчитала, что теперь ее война будет здесь, и чем лучше она будет воспитывать и учить своих учеников, тем в большей безопасности будет наша Родина.
Орден Александра Невского
От героев былых времен
не осталось порой имен, –
Те, кто приняли смертный бой,
стали просто землей, травой.
Только грозная доблесть их
поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь,
нам завещанный одним,
мы в груди храним.
По 10 июля 1941 года воевал прадед на Западном фронте и уже тогда восемнадцатилетним парнем был замечен командованием, как способным вести в бой сослуживцев. Затем были 2-й Прибалтийский, 1-й Белорусский фронты. Но весь остаток службы, почти всю большую войну, служил в знаменитой Сибирской 312-й стрелковой дивизии, сформированной в городе Славгороде.
К концу марта началось наступление на Львов, а дальше советская граница. И вдруг земля из под ног взметнулась к небу. Яркий свет, кружение карусели, голоса и темь. Очнувшись в воронке, он понял, что ничего не слышит, вокруг звенящая тишина, как лунная ночь до войны в родной деревне. Тогда прадедушка в первый раз за всю войну попал в госпиталь. Поправился он быстро и опять вернулся в строй. Но уже в Смоленскую Краснознаменную ордена Кутузова II степени дивизию и младшим лейтенантом, командиром взвода.
Бой на территории Польши за населенный пункт Домбрувка-Нагурна Радомского уезда Люблинской губернии выглядел, как незначительная деталь войны. Но в отдельном, частном просмотре это были чьи-то смерти и чьи-то награды. Бойцы погибали не за свою страну, но клали свои жизни за долгожданную Победу.
Бойцы теряли драгоценное время, ожидая подтягивающуюся технику. Закуривали, кто-то открыл тушенку и завтракал. Командиры обходили войска время от времени, поглядывая на циферблат часов. Но фашистам эта задержка была "на руку". Они наспех делали укрепления и тоже связывались с подкреплением.
Понимая это, посоветовавшись с солдатами, командир взвода, младший лейтенант Григорий Наконечный выдвинул свой взвод на левый фланг батальона и стремительным броском ворвался в Домбрувку. Это было крайне рискованно, и потому для врага явилось полной неожиданностью. Завязался неравный бой, взвод вызвал огонь и внимание противника на себя. Было выиграно время. В борьбе жизни со смертью и минута решает все. Основным силам хватило выигранного времени, чтобы перейти в атаку и обратить в бегство противника.
Сухой военный язык опишет это героическое самопожертвование одной фразой в представлении к награде "Своей личной инициативой младший лейтенант Наконечный содействовал успеху…"
Это было решение командира 1079-го стрелкового полка, но вот деталь: командир полка, полковник Лихотворин представил младшего лейтенанта Наконечного к ордену Красной Звезды, но командование 312-й посчитало, что его подвиг достоин ордена Александра Невского. Такое бывает редко!
И дальше снова была война. До логова гитлеровцев казалось уже "рукой подать". Думаю, прадедушка мечтал брать рейхстаг. Он хотел совершить еще много, много подвигов, но…В одном из боев он снова получил ранение. Ни о чем так не переживал прадед, как о том, что друзья-однополчане бьют врага дальше, а он валяется на польской госпитальной койке.
Война много забрала из жизни, а у миллионов советских людей и саму жизнь. Нам суждено было родиться, чтобы любить свою землю, выращивать хлеб, строить дома и города. Но немцы, размышлял Григорий Гаврилович на больничной койке, устроены были иначе. Им нужна была война. Как бы он хотел сейчас быть на передовой и отнять у них эту ВОЙНУ раз и навсегда. Взять Берлин и научить их жить по-нашему, по-советски.
Прадед поправился, и его выписали, но доктора не пустили его больше на фронт. Его комиссовали и отправили домой. В апреле сорок пятого началась его дорога к дому. Из окошка поезда младший лейтенант Григорий Гаврилович Наконечный с новеньким орденом на груди видел, что сталось с родными городами. В некоторых он бывал, шагая по тропам войны. А теперь там много людей, словно мураши на руинах, то перекладывают кирпичи, то расчищают улицу. Поля с остатками немецких и советских танков, пушек и воронки от взрывов бомб и снарядов. Ближе к Сибири покосившиеся избы, полунаклоненные заборы. До хозяйства ли было, все и всё работало на фронт.
Вот и приехал прадедушка в родную Северку. Из мужчин остались только старики и дети. Лишь иногда мелькнет гимнастерка на улице. Все воюют, но большинство друзей и сверстников уже никогда не вернутся с этой войны.
Надо жить. Теперь по-новому, по-мирному. Работать, жениться, нарожать много детишек. И прожить долгую счастливую жизнь.
Мирная жизнь
Я помню год Победы
сорок пятый…
Враг побежден,
но расслабляться рано:
Страна в разрухе,
в бедности проклятой,
С трудом войны
залечивает раны.
Григорий ушел воевать, гнать фашизм обратно с родной земли, а прабабушка поступила на славгородские курсы учителей, и уже 15 августа 1941 года в деревне приступил к работе новый учитель Ульяна Максимовна Шульженко. Здесь была ее передовая, ее фронт, не менее ответственный, чем с ружьем наперевес. Молодежь подрастала, и им нужно было образование, чтобы вырасти достойными строителями коммунизма и защитниками Родины.
Ей сразу дали четвертый класс. Ученикам по пятнадцать-шестнадцать лет, а ей, учителю, семнадцать. Трудно было, порой и до слез дело доходило. Но такова учительская доля. Нужно уметь находить компромиссы. Многих из своих первых учеников пом-нила моя прабабушка: Нину Калугину, Катю Панову, Галю Резник, Николая Кондратенко, который жил по соседству. Что и говорить, вся молодежь в деревне прошла через классы Северской школы, в которой работало то всего три учителя. До конца своих дней они вспоминали и смеялись, как Ульяна Максимовна выгоняла Кондратенко из класса за разговоры на уроке, а тот, недовольный, уходя, бурчал: "Вот придешь ты сегодня к нам, я тоже тебя выгоню".
"Рано встанешь и бегом в школу, проведешь на совесть уроки, соберешь тетрадки и на работу в колхоз, для фронта не жалели последних сил. Затем до ночи работа по дому и проверка работ учеников. Так и прошли военные годы, пока солдаты не стали возвращаться домой, среди них Александр Ушаков, Николай Бахарев, Василий Астахов, Алексей Гуленко с Григорием Наконечным. Встречи с родными и односельчанами были наполнены искренней радостью, песнями, застольями, гармошками и криками "Ура-а!".
Нескрываемая симпатия друг к другу должна была закончиться свадьбой. Так и случилось: Григорий Гаврилович Наконечный и Ульяна Максимовна Шульженко 10 ноября 1945 года поженились. И жизнь потекла совсем по другому руслу. Работали прабабушка в школе, прадед за двоих в колхозе. Дома быт и отдых, радости и переживания – все делили на двоих, а позже на троих. В августе сорок шестого родился сын Виктор.
Ульяна Максимовна и Григорий Гаврилович пользовались большим уважением в селе. К прадеду всегда обращались за советом или как поступить, или что написать в заявлении, прошении, объяснении. Никому не было отказа, любого человека выслушивали. Прабабушка своих учеников, закончивших школу, никогда не забывала, так и они помнят ее до сих пор. Часто моя мама, внучка прабабушки, Анжела Матвеевна встречает на улицах Ключей или Северки людей, которые помнят Ульяну Максимовну и отзываются о ней самыми теплыми словами. Ученики знали, что лучше выучить урок, чем искать бесполезные оправдания, а учительница поможет.
Постепенно деревня "выпрямлялась". Прошли первые послевоенные года, когда семьи получали по 10 килограммов муки. Миновали пятидесятые, оставив в семье Наконечных дочь Валентину (мою бабушку). Жизнь потекла ритмично, спокойно. В шестидесятые прабабушка вошла "Отличником народного просвещения".
Так бы оно и было до скончания века: любимая работа, уютный дом... Но жизнь неумолимо бежит вперед, раскладывая все по своим местам. Случилось так, что по стечению обстоятельств в 1967 году Григорий Гаврилович неожиданно умирает. Хоронили его на северском кладбище всем селом. Ульяна Максимовна первое время не могла найти себе места, но жить нужно. Каждый год на родительский день она, отведя уроки в школе, старалась незаметно уйти на кладбище к своему Грише. Она его помнила, любила и хранила верность многие годы до тех пор, пока и ее дни не подошли к концу.
Однажды, после родительского дня в учительской увидела приказ – выговор за "антипедагогическое поведение", "пережиток прошлого". Аккуратная, сухонькая, в старости седая, но по-прежнему красивая с живым взором даже в старости и со слезами в столь выразительных глазах. "За что?! За что меня подвергли позору и унижению?! За мою любовь, верность, память?!"
Господь Бог дал прабабушке спокойную старость и долгую жизнь, может быть в благодарность за то, что хранила народные традиции и ни под кого не подстраивалась.
Вечная память Григорию Гавриловичу и Ульяне Максимовне навсегда останется в сердцах детей, внуков и правнуков, однополчан и односельчан, и всех тех, кто благодарен им, чтит их и помнит.
(В материале использованы данные из музея и газеты "Степной маяк".)