А имел ли право святой князь решать за свой народ? Что христианство принесло Руси? Об этом и многом другом мы беседуем с Епископом Покровским и Николаевским Пахомием.
– Владыка, каждый, кто учился истории по советским учебникам, помнит, что Крещение Руси объясняли только экономическими и политическими причинами…
– Да, порой говорят, что для Руси христианство было чуждым, что оно появилось росчерком пера одного правителя. Но это не так. На самом деле христианство было к этому времени уже известно на Руси, оно распространялось не только среди путешественников и иноземных купцов, но и среди
наших предков. Многие историки свидетельствуют о том, что и в Киеве, и в Новгороде были христианские общины. И среди дружинников князя были христиане, и среди простого народа. Для святого равноапостольного князя Владимира принятие Крещения было политическим решением, потому что для этого были определенные предпосылки в развитии государства. Но нельзя не принимать во внимание и духовные причины. Князь сам по себе был человеком достаточно горячим, ищущим. Изменение его жизни, отношения к людям после принятия Крещения как раз и свидетельствуют о том, что он искренне и глубоко отнесся к своему выбору.
– Но у многих возникает вопрос: какое право имел один человек выбирать веру для всего народа, причем не только для современников, но и для потомков?
– На Руси князь – это не просто политический руководитель, это начальствующий в народе, отец. Народ слушался своего князя не только в вопросах веры, но и во многих других – экономических, политических, хозяйственных. Поэтому когда князь принимал Крещение, для многих людей последовать его примеру было делом естественным, своего рода послушанием. Это сегодня права отдельной личности возведены в ранг абсолютной догмы. Явление 20 века – развитие крайнего
индивидуализма, когда между собой и государством я всегда выбираю себя. В те времена так к этому не относились. Посмотрите на пример просвещенной Европы и вспомните лозунг в борьбе протестантизма с католичеством: "Чья власть, того и вера". Мы видим, что любимый либеральными кругами опыт Европы не был более демократичен, чем на Руси во времена святого равноапостольного князя Владимира. Нужно прекрасно понимать, что князь Владимир задумывался не только о духовном, но и государственном развитии своей страны, о культурной пользе для народа. Он понимал, что христианское государство означает могущество, развитие, вхождение в семью просвещенных европейских народов.
– Часто говорят о том, что христианство стало культурообразующим фактором. Можете ли Вы привести конкретные примеры этого влияния?
– А что в нашей культуре есть не от христианства? Что такое русская литература? Это явление, которое сложилось на протяжении 18-19 столетий в том виде, в котором знает ее весь мир. Почему она стала возможной? Потому, что на протяжении 7-8 столетий перед этим русская книжность, вообще грамотность основывалась только на христианском просвещении. Русская живопись развилась, конечно, под влиянием европейской живописи, но огромное влияние оказала на нее церковная живопись. Так же и русская архитектура, музыка. Трагедия европейского, в том числе русского общества как раз и заключается в том, что мы все время стесняемся собственного христианства, пытаемся спрятаться за общими фразами. А это разрушает нашу идентичность. Что можно предложить взамен процессу, который, нравится то или нет, шел на протяжении тысячи лет? Наш народ все это уже проходил. Мы уже проявили такую недальновидность в начале 20 века, когда увлекшись идеями большевизма, немецкой философии, сотворили жуткую трагедию. Может, пора
извлечь уроки?
– Но случилось то, что случилось: христианская традиция нарушена, несколько поколений выросло вне ее. Почему мы должны возвращаться к ней. Может, стоит идти дальше? Ведь и европейские государства сейчас христианскими не назовешь.
– А что в современных европейских государствах сильно заметно развитие? И вообще, о каком развитии мы говорим? Посмотрите на эпоху Возрождения – какой сгусток энергии, напитанной
христианскими соками. Где мы можем увидеть что-то подобное сегодня? Все в этом мире без воздействия разумной силы, без источника энергии стремится к разрушению. Каким бы красивым и
мощным не было дерево, если ему корень перерубить, оно не то что развиваться не будет, оно просто засохнет.
– С другой стороны сегодня принято говорить о духовном возрождении, о возвращении к отечественным традициям, истокам. Под этим понимают все что угодно, включая обучение русским народным танцам. Так все-таки, каким оно должно быть – это духовное возрождение?
– Это очень сложный вопрос, на него однозначно не ответишь. На мой взгляд, любое национальное развитие возможно только тогда, когда общество возвращается не просто к абстрактным корням,
а к живому источнику. А религия в любом обществе и есть этот источник, вера формирует мировоззрение, принципы сосуществования с другими народами.
– Тысячелетие Крещения Руси стало неким рубежом, после которого началось освобождение Церкви от государственного гнета. Прошло четверть века. Что изменилось в Церкви за это время?
– Мне немного сложно об этом судить, потому что я не в полной мере застал то время, когда Церковь находилась под гнетом государственной власти, репрессивного механизма. Тут лучше поговорить с людьми, которые на себе испытали трудности той эпохи. Хотя мне кажется, что каждому периоду свои испытания, свои радости и скорби. Мы должны хорошо понимать, что Церковь в принципе вне времени, вне политических конструкций, она надмирна. И хотя Церковь живет в разные времена – периоды гонений, притеснений, благоденствия, ее предназначение остается одно и то же: дать образ Неба здесь на земле, дать возможность найти это Небо, спастись. Для каждого времени, для каждого народа свои способы этого спасения – через мученичество, терпение страданий, через созидание. Сегодня Церковь получила реальную свободу, которую она никогда не имела за всю историю, по крайней мере, в России. Но Церковь земная, воинствующая, даже когда становится заложницей системы, не порабощается, Христос оставляет за человеком свободу и право выбора. Святые возможны в разные времена – и преподобные, и мученики, новомученики.