Последнее событие очень широко отмечалось по всей стране митингами, шествиями, возложением Президентом цветов на могилу Неизвестного солдата. Еще раз было подчёркнуто, что наша победа во второй мировой войне имеет мировое значение, является важнейшим событием в истории человечества. И как бы ни хотелось определённым силам на Западе умалить, принизить её значимость, этого никогда не произойдёт.

Участников тех событий у нас остались единицы. Но есть "дети войны", которые были свидетелями военного лихолетья.

С одной из них, Верой Михайловной Краснощёковой, я встретился совсем недавно. Родилась она на Украине, в Донецке. Когда началась война, ей было 9 лет. Отец в молодые годы работал на шахте, образования в школе не получил, сам научился читать и писать. Очень красивый у него был почерк, и его взяли на работу писарем в горком партии. Он занимался самообразованием, и через какое-то время его назначили инструктором обкома партии по шахтам.

Это мне рассказала Вера Михайловна и продолжила:

– Отца вместе с другими партийными работниками, когда началась война, направили в партизанский отряд. А семьи было решено эвакуировать на восток. Но немцы захватили город Донецк раньше, чем предполагалось. Кто-то рассказал о семьях партизан (предателей было много), и всех нас согнали на площадь. Били, а самых маленьких закалывали штыками, трупики сбрасывали в колодец. Той же ночью партизаны уничтожили немцев, а нас сумели посадить в вагоны (было 12 вагонов с людьми и два – с продуктами) и отправили на восток, в Казахстан. В каждом вагоне были сопровождающие. В нашем – мой отец. Попадали под бомбёжки немецких самолётов. Две запомнились особенно чётко. На станции Грязи налетели бомбардировщики. Но машинист нашего поезда оказался опытным и поставил его среди тех составов, в которых вагоны были пустые. И бомба попала только в вагон с продуктами. Один из немецких самолётов сбили, но лётчик успел выпрыгнуть и на парашюте спустился недалеко от вокзала. Мы бегали смотреть на него. А продукты нам приносили люди.

Второй раз бомбили в Керчи, но мы опять остались в стороне. Разбомбили баржу, на которой была моя родная тётя. Она, как и многие другие, погибла.

Ехали мы, можно сказать, зигзагами, то есть не напрямую, а через те станции, которые ещё не успели захватить немцы. Иногда стояли по неделе. Таким образом до Караганды мы добирались несколько месяцев.

Казахи встретили нас очень тепло. Разобрали по семьям. Натопили баню, накормили и относились весьма дружелюбно. Летом нам дали отдельную квартиру. Отец работал в шахтоуправлении. Ездил по сёлам, собирал молодёжь, учил их, и они дальше работали в шахтах Караганды. Его даже на фронт не брали: начальство сказало, что здесь он нужнее.

– Вера Михайловна, а как складывалась ваша жизнь? Время ведь было непростое. Я имею в виду как военные, так и послевоенные годы.

– Я не скажу, что мы жили лучше или хуже других. Как все. Мне было лет одиннадцать или двенадцать, когда меня пристроили работать в столовую подсобной рабочей. Хоть не голодала, как многие. Тут же работал мясник (это уже после войны), и я ему нравилась. Мне ещё шестнадцати не было, когда я вышла за него замуж. Как мама говорила: "Хоть с мясом будем всегда". В 1949 году родился мой старшенький сын. Отец через какое-то время уехал в Донбасс, на Украину. А мы остались здесь. Сошёлся там с маминой сестрой. Кстати, он дожил до 99 лет. Когда ушёл на пенсию, то ещё до 80 лет трудился, кочегарил.

А я жила уже своей семьёй. Родила четверых детей. Муж нашёл другую женщину и ушёл к ней. Несколько лет я жила одна с ребятишками. Было трудно. Работала в магазине, потом на овощной базе солила капусту. А вечером шла на станцию разгружать вагоны.

Потом встретилась с Краснощёковым, он как раз демобилизовался из армии. Я ему чем-то приглянулась, и мы поженились. От него родила ещё пятерых детей.

Когда старший сын вырос, его призвали в армию, там он остался на сверхсрочную службу. И погиб. Что случилось, так мне никто и не сказал. Я страшно переживала его смерть. Меня даже частично парализовало. Думала всё – помру. И было мне видение. Я лежу, дома никого нет. И в соседней комнате слышу шаги, затем подходит ко мне мужчина и, улыбаясь, говорит: "Что, умирать собралась? Ничего, ещё поживёшь". И погладил меня по щеке. Через несколько дней пришла ко мне женщина и принесла две бутылки с водою. Из одной, говорит, пей по глотку, а из другой – растирай тело. Так я и выкарабкалась. Но с тех пор у меня появился дар – лечить людей.

– Каким образом? Травами, настоями, таблетками, заклинаниями?

– Нет, молитвами. Детей лечу. Мужчин от пристрастия к спиртному.

– А дальше вы так и жили в Караганде, воспитывали детей?

– А дальше – муж от меня ушёл. Наверное, устал от такой оравы ребятишек. Через четыре года он умер. А я устроилась на работу в котельную. 13 лет отработала кочегаром.

– Вы так и вырастили, воспитали одна такое количество детей?

– Да нет. Встретился мне мой третий муж, Владислав Курнаков, с которым я живу до сих пор. Вот уже более 40 лет.

– Подождите, сколько было лет вам и ему?

– Мне – 42, а ему – 28.

– Мало того, что он на 14 лет моложе, так ещё и на 9 детей пошёл?

– Точно так.

– Наверное, приворожили?

– А вы у него спросите?

Владислав был в соседней комнате и на мой недоумённый вопрос ответил:

– Да всё очень просто. Я был женат, жена мне изменяла, водила домой других мужчин. И, понятно, я был не просто расстроен, а в полном отчаянии. Вера в то время работала в столовой. Узнав о горе моём, успокаивала, кормила, приласкала. И мне так с ней было хорошо и уютно, что в один из дней я перебрался к ней. Мне уже 70 лет, но я ни разу не пожалел о принятом решении. Мы вместе с ней растили, воспитывали детей. И для меня они как родные.

– Больше вам скажу, – добавляет Вера Михайловна, – иногда возникали у нас ссоры, так дети почти всегда были на его стороне.

– А как вы попали в Залесово?

– После смерти старшего сына мне государство предложило выплачивать пенсию. Но я отказалась. Это же было бы мучение, каждый месяц получать деньги и плакать, вспоминая сына.

Я могла бы уйти на пенсию в 50 лет как многодетная мать и ещё по горячей сетке (как кочегар). Но там, в Казахстане, возникли какие-то проблемы с документами, и только через три года я получила первую пенсию. Но трудилась до 65 лет. А в Залесовский район мы переехали по следующей причине. В Пещёрке у сына жила тёща. И она заболела очень сильно. Сын попросил приехать и помочь. Здесь мне понравилось, и мы с мужем решили остаться, доживать наши дни. Какое-то время жили в с. Борисово, а потом в с. Залесово. Владислав сейчас работает в церкви звонарём.

– Вера Михайловна, я знаю, что у вас большое количество не только детей, но и внуков, правнуков. Вы их всех помните?

– Не все дети у меня живы. Сын, как я уже говорила, погиб. Дочь умерла, ещё одна дочь погибла (с мужем разбились на машине). В с. Залесово живут сын Сергей Казаченко (он хороший сапожник) и дочь Татьяна. А остальные в Казахстане. А сколько внуков... Я даже не могу сказать.

Тут на помощь я позвал Людмилу, дочь Веры Михайловны, приехавшую из Караганды навестить мать.

– У мамы 33 внука, 13 правнуков и один праправнук. Живут они в городах России, в Казахстане, Германии, – пояснила она.

– И, конечно, приехать в Залесово им не так просто?

– В прошлом году мы отмечали 85-летие мамы, так почти все приезжали. Жизнь у всех непростая, у каждого свои проблемы, но маму мы стараемся в это не посвящать.

– Да, возраст у неё приличный.

– И несмотря на возраст она моет пол, посуду, расчищает дорожки от снега, а летом в огороде сажает картофель, морковь, свёклу. Выращивает клубнику, виноград, цветы. А когда нужно, занимается побелкой в доме. Мама у нас ещё могутная.

– Вера Михайловна, с вами первый раз я встретился в сельском Совете, когда был сбор "детей войны". Вы относитесь к тем, кто уже трудился, будучи в малолетнем возрасте, в тот период?

Что вы ожидаете от правительства, властных структур по отношению к вашей категории людей?

– Конечно, должно быть внимание и забота. Фронтовики уже, в большинстве своём, ушли в мир иной. Остались мы, кто хлебнул по полной программе военного и послевоенного лихолетья.