Сегодня я продолжу знакомить вас со столицей Таджикистана Душанбе. Мы прогуляемся по городу, заглянем в парки и скверы, побываем на таджикской свадьбе. Программа обширная – перейдем к делу.

Понедельник*

Душанбе для меня начался с понедельника. Во-первых, прилетев в воскресенье, вновь открыл двери в родной город на следующий день. Во-вторых, Душанбе в переводе с таджикского и есть понедельник*.

В первый понедельник своего отпуска я приехал на Испечак. Обычный советский спальный микрорайон большого города: штампованные дворы, по вечерам, когда пекло сменяется духотой, еще и шумные от детских голосов. Ничего интересного, но между тем, очень родное место, там я жил, там пошел в первый класс.

Национальный колорит сменил советский упорядоченный – жители первых этажей прорубили двери во дворы, разбили огородики, поставили топчаны. А вокруг все те же серые панельные пяти- и девятиэтажки. Этот прием расширения жизненного пространства я встречу еще не раз, то, что в центре редкость, на окраине – явление привычное. И, наверное, даже незаконное. Проницательность моя опиралась на логические выводы. Ни один муниципалитет на это разрешения не даст. А вот дают же владельцам магазинчиков, в том числе и в Душанбе? Второй довод был более веским, такой подозрительности, как при съемке этих латифундий, я не вызывал еще ни у кого и никогда.

– Зачем снимаешь? – спрашивала дородная холла 1.

– В смысле, зачем? – терялся я, и было от этого неуютно, все-таки за плечами десять лет журналистского стажа.

– Видео зачем снимаешь? – повторяла, как несмышленому, апа.

– Жил в этом дворе, вот мой дом, – говорил, и по ее взгляду понимал – так близко к провалу не был еще ни один шпион.

Фраза "зачем снимаешь?" со временем обогатилась: "здесь снимать нельзя – государственный объект!", "разрешение на фото-видеосъемку есть?". Как правило, в качестве государственного органа выступала прокуратура, везло мне на нее ужасно. Фрунзенский райисполком заняла Генеральная прокуратура Таджикистана, в "ТаджикСтройИндустрии" обосновалась прокуратура района Шохмансур. Но не только стражи надзорного органа пытались остановить мои противоправные действия.

– Брат, иди сюда!

Я уже знал, о чем он меня спросит.

– Учился я в этой школе, в первый класс пошел.

Мы разговариваем во дворе школы №93. Вокруг кипит стройка – до учреждения добрался капитальный ремонт.

Ака2 угощал зеленым чаем и вспоминал Красноярский край (памятуя встречу с милитсионерами, я сразу признался – Хакасия рядом с Красноярском), в который тридцать лет назад ездила в командировку его строительная бригада, в обмен в Таджикистан шел дефицитный товар – лес. Он смаковал горячий напиток и прибывшие из сибирской тайги кубометры, рассказывал о реконструкции школы, о том, что от старого здания останутся только стены, откроются два компьютерных класса, а фасад украсят колонны. На все это и многое другое государство выделило 12 миллионов сомони. И я, отказавшись от чая, интересовался насколько это много 12 миллионов сомони, и что станет со школьным зимним садом? Сумма оказалась приличной, а за зимний сад я зря переживал – будет лучше прежнего. Мы были практически довольны друг другом, все-таки зря отказался от чая, расстались если не братьями, то хорошими знакомыми, а из этой встречи я вынес бесценный опыт. В Таджикистане можно и даже нужно договариваться, "качать права" бесполезно. Журналистом, со всеми привилегиями, в том числе на съемку, останься в России, тут будь душанбинцем.

На этом поход в детство был завершен – ностальгия схлынула. Дом – это не стены, это люди, а они то и разъехались. Впрочем, турист во мне ликовал – обычный спальный район оказался донельзя непривычным – там, где раньше простирались пустыри, раскинулись игровые и спортивные площадки, а там, где были детские площадки, появились крытые автомобильные парковки. Где еще такое увидишь?

Душанбе очень приятный город – чистый и аккуратный, на зависть шикарные дороги и большое число детских и игровых площадок. Впрочем, инфраструктура через несколько дней перестает вызывать восхищение – вокруг сады, парки, скверы. Говорят, город изумительно хорош весной, когда цветут тюльпаны и маки, я был в июле – в эту пору взгляд радовали розы. Красные, белые, розовые, желтые повядшие от зноя кусты были повсюду. И если вы отправитесь в те места, обязательно посетите сквер у железнодорожного вокзала, парк Мастера Рудаки и Ботанический сад. Последний – выше всяких похвал, побывав в нем вы непременное вернетесь вновь и вновь. А еще сходите в музей древностей Таджикистана, можно и в национальный. Большое удовольствие получат почитатели Древней Греции – шикарная экспозиция эллинской культуры объясняется просто – территория нынешнего Таджикистана входила в состав империи Александра Македонского. Другая достопримечательность – статуя Будды, поражающая размером и сохранностью. Собрание очень обширное, берет свое начало с нижнего палеолита – 950 тысяч лет до нашей эры.

Бобо3 Хотам

В столице, несмотря на обилие туристов, туристам делать нечего! Осмотреть город и все его достопримечательности можно за несколько дней, с особой дотошностью за неделю. В Таджикистан едут ради гор (американцы, немцы, голландцы, японцы, русские), и Душанбе – это промежуточный пункт на пути к семитысячникам. Но атмосферу не отнимешь. На Испечаке она своя, на проспекте Рудаки – своя. А если у железнодорожного вокзала, прямо за "Садбаргом"4, свернуть за новостройки, как и у нас стоящие друг на друге, попадете в место, бывшее раньше "Шанхаем". Все признаки городского района малоэтажной застройки и его непередаваемой атмосферы налицо, с соответствующими поправками на Среднюю Азию.

– Вот то, что осталось от Шанхая, – с некоторой гордостью показывала мама на стоящие в окружении высоток домики.

Они казались чужими, и понять их инородность было непросто.

– Ты смотри, а ведь бабулин дом не снесли!

Восклицание помогло разобраться – за таджикскими дувалами5 спрятались старые русские дома. На который указывала мама, построила в тридцатых годах прошлого века моя прапрабабушка Оксана Симперович, панночка, высланная с Полтавы с детьми, и, как ни странно, с коровой-кормилицей. В этом доме родилась моя бабушка, в нем жила до замужества.

– Зайдем?

– Зачем? Там живут чужие люди. Пойдем, я лучше покажу, где жил дядя Хотам. Это ничего не обещающее предложение, как и многое в жизни, обернулось удивительным знакомством.

Мой дед Лёня и Хотам дружили с детства. Если не забыли – к деду на могилку я и повез маму. Они выросли, создали семьи, подружились их жены – украинка Зоя и таджичка с русским именем Света. Это была настоящая дружба – когда дед погиб в Афганистане, Хотам повел под венец его дочь – мою маму, стал посаженным отцом. Когда сын Хотама бросил юридический факультет и пошел в армию, Зоя пришла на проводы. Так попросил мальчишка – боялся, отец побьет.

– Где-то тут жил дядя Хотам.

Мы стояли в центре города, недалеко от Шанхая, посреди кишлака.

– Да, Хотам тут жил, теперь там живет, – махнула рукой старая женщина.

В Таджикистане заговорить с незнакомым человеком в порядке вещей, при этом не считается зазорным спросить о семье, родителях и детях, их самочувствии, непременно поинтересоваться местом жительства и профессией. Первое время это жутко нервирует, потом к манере общения привыкаешь и уже сам непринужденно вступаешь в беседу. Начавшийся с погоды разговор может длиться бесконечно. На этот раз реплика привела во двор типичной таджикской усадьбы.

Старый таджик и уже вышедшая на пенсию дочь его друга не плакали и не обнимались, они стояли и смотрели друг другу в глаза.

– Здравствуйте, дядя Хотам.

– Проходи, Таня.

Я молчал, а что тут скажешь?

С этого дня у меня появился дед, немногословный и своенравный. Утро теперь начиналось с телефонного звонка бобо.

– Проснулся, кушал?

Так же заканчивался день.

– Почему не дома, кушал?

Объяснить старику, что мне далеко не 10 и даже не 18 лет, так и не получилось. Я, конечно, "кушал и давно был дома". От такого наглого вранья становилось стыдно, но выслушивать нотации было еще тяжелее.

В середине дня тема звонков менялась.

– Деньги есть? – спрашивал человек, получающий пенсию 400 сомони (около 2800 рублей).

Деньги, естественно, у меня были. И я переходил в контрнаступление.

– Дедушка, я лучше вам денег дам.

– Зачем глупость говоришь?!

Его было очень интересно слушать, особенно рассказы о России, в которой он бывал последний раз восемь лет назад.

– Мороз, э-эх!

Этот устоявшийся ритуал был скоро прерван: дед не спрашивал о еде и деньгах, просто сказал прийти к нему в субботу.

Мы ехали куда-то за город, в сторону Ромитского ущелья, мимо полей с фруктовыми деревьями и, о чудо, картошкой, залитой водой из арыков – примерно так выращивается рис в Китае. Температура стояла хорошо за 50 градусов, дождей летом практически не бывает, я, по крайней мере, их так и не увидел. Поэтому обычный картофель выглядел так непривычно. А где-то вдалеке высились горы.

Свернув в очередной кишлак, машина подъехала к богатому дому. Здесь что-то праздновали и делали это с неимоверным размахом.

– Иди за бобо, – на этот раз мой гид утруждать себя объяснениями не стал и куда-то исчез.

Мы, то есть мужчины, сидели на курпаче6 за дастарханом7 и ели плов. Это было странное торжество.

– Мужики, а чего отмечаем? – дурацкий вопрос, и я это знал.

– Свадьба! – удивленно посмотрев, ответили мужики.

– И кто женится? – задал я еще более глупый вопрос.

– Внук старика, с которым ты приехал, – на меня уже подозрительно косились.

Поведение деда получило свое объяснение. На свадьбу несут дорогие подарки, и чтобы мы не потратились, дед сыграл в молчанку.

– Фотографировать можно?

Оказалось, можно. Наконец-то я получил возможность сфотографировать восточную натуру и не услышать надоевший вопрос о цели съемки. Я был гостем, а гость в Таджикистане лишь на полступени ниже Бога, и воспользовался этим. Фотографировал стариков и детей, собравшихся со всего кишлака, отвлекал повара Курбана от его казана с пловом, и вообще всем мешал. Только когда мужчины и ребятня были запечатлены, вспомнил.

– Где жених с невестой?

– Жених, где-то тут ходит, а невеста там, – провожатый показал в сторону половины дома, в которой час назад скрылась мама, и поторопился добавить, – только тебе туда нельзя.

– Почему нельзя? Он приехал с Хотамом, пусть фотографирует!

Я не знаю, как звали эту женщину, я даже не стал обращать внимания на отпавшую челюсть Фаридуна: чужакам вход на женскую половину закрыт! Но чужаком, я, как видно, не был, и пока мой сопровождающий боролся с изумлением, ринулся вовнутрь. Я фотографировал невесту и спрашивал как ее зовут, она, опустив очи, молчала. Я фотографировал подружек невесты и спрашивал как их зовут, они закрывали лица и молчали. Только тетушки улыбались мне, но я не спрашивал, как их зовут.

Значительно позже я оценил оказанное мне доверие, а оно действительно было громадным. Пустить незнакомого мужчину на женскую половину для таджиков дело неслыханное. А кроме того, мне разрешили сфотографировать невесту – Рухшону. Потом я стану случайным свидетелем другой свадьбы и буду предупрежден – публиковать снимки молодоженов нельзя, выложенная на всеобщее обозрение фотография жены может стать причиной развода. Парень женится еще раз, а вот девушка будет уже никому не нужна. Не верите? Я тоже не думал, чтобы из-за такой мелочи рушилась семья. Всяческие сомнения развеяла девушка, которую я без спроса сфотографировал на улице. Она настойчиво пыталась мне что-то объяснить, моего фарси катастрофически не хватало.

– Удали снимок, если отец узнает, ей сильно не поздоровится, – перевела мама.

На Востоке не все черное и не все белое, просто очень сложное и крайне запутанное. В одном случае слышишь категоричное "Нет", в другом – мило улыбаются и позируют. Как их понять?

А как же в Таджикистане сочетаются пары? Тут все просто. Родители находят сыну невесту, договариваются с ее родителями. Бывает, женятся и по любви, но редко. Дальше обговаривают калым. С выкупом невесты все очень сложно, калым то ли запрещен властями, то ли нет, но его все равно платят – золотыми украшениями, скотом, мебелью, нарядами, деньгами… С этого траты только начнутся, еще надо отыграть свадьбу, масштаб которой превосходит все мыслимые пределы. Если жених из обеспеченной семьи – проблем нет, в противном случае парня ждет трудовая миграция, в которой он и будет зарабатывать на свою семью. Сначала, чтобы ее создать, потом – чтобы кормить.

***

Какие меры безопасности должен беспрекословно соблюдать турист в Таджикистане, сколько осталось русских в Душанбе и как они живут, что стало с русским кладбищем. В ближайщем номере мы прогуляемся по восточному базару, покушаем в чайхане. А ещё пополним словарный запас, узнаем как переводится с таджикского "Шира" и "Ширинский".

Дни недели

*Понедельник – душанбе; вторник – сешанбе; среда – чоршанбе; четверг – панҷшанбе; пятница – ҷумъа; суббота – шанбе; воскресенье – якшанбе.

Таджикско-русский разговорник:

1. "Холла" – тетя; 2. "Ака" – брат; 3. "Бобо" – дедушка; 4. "Садбарг" – роза; 5. "Дувал" – глинобитный забор; 6. "Курпача" – матрац; 7. "Дастархан" – скатерть.