Пожалуй, самая больная тема Таджикистана – гражданская война. Кровопролитное противостояние оставило уродливые шрамы на теле республики – многочисленные жертвы среди мирного населения и неисчислимая армия беженцев. Раскиданные по всему миру люди до сих пор с неизбывной ностальгией вспоминают свой любимый Таджикистан и свою "Душку". Мечтают приехать, но опасаются – в памяти еще свежи воспоминания о войне.
Сегодня я расскажу о том, как живут русские в Душанбе и сколько их осталось. Заодно продолжу тему отношения к русским в современном Таджикистане. Пройдусь по аллеям православного кладбища и выясню – есть ли хоть одно зерно правды в потоке информации о его разгроме.
Русские и русскоязычные
Русский в России и в Таджикистане – это далеко не одно и то же. У нас – это национальность, в Средней Азии, по большому счету тоже, но не только. Там к этой категории относят всех славян и представителей некоторых других наций, говорящих на русском языке, их так и называют – русскоязычное население. Сегодня от некогда большого конгломерата говорящих по-русски остались крупицы – в основном, одинокие старики. Молодежь и люди трудоспособного возраста большая редкость.
Женя был русским и мы общались. Он не сбежал от войны, но на войне потерял дом: новые хозяева апеллировали более весомым аргументом, нежели ордер на квартиру – оружием. Впрочем, бездомный мужчина на судьбу не плакался, исправно подметал двор и был рад перекинуться парой слов. На вопросы о родных и близких, о возможности куда-то уехать и хоть как-то устроиться, он только пожимал плечами.
– Жить как-то надо, работать надо – теперь я дворник.
Рабочего поддерживали жильцы дома, территорию которого он подметал. Наверное, только им и нужен был этот одинокий мужчина. Женя был первым русским, встреченным в Душанбе, и единственным, с которым я общался практически каждый день.
Прошла неделя – другая, несколько освоившись, я начал ловить себя на мысли – в пестрой толпе не высматриваю восточную фактуру, за которой охотился с фотоаппаратом первые дни, а ищу своих – русскоязычных душанбинцев. Свои, как правило, были продававшие остатки небогатого скарба бабули – пенсия мизерная и им, как и Жене, надо жить. Одна выставила на торг остатки домашней библиотеки. Хвалилась внуком, говорила, что живет мальчишка в украинском Луганске, спрашивала, откуда я и зачем приехал. Другая бабушка давно перешагнула 80-летний рубеж, и по всему было видно, вплотную приблизилась к 90-летнему – старый, согнувшийся от прожитых лет человек. Она продавала фартуки, которые сама и шила.
Не стояли русские бабушки с протянутой рукой, как могли зарабатывали на кусок хлеба, и я не стал унижать их подачкой – купил ненужные мне книги и уж тем более не нужные фартуки. Правда, товар забрать "забыл". Они все поняли. Мы обнимались посреди оживленных улиц и, наверное, это была странная картина. Но, в той стороне не принято комментировать увиденное, никто и не комментировал.
– И Вы уезжаете? Кто тогда останется?
– Двадцать пять лет назад уехали.
Баха был старше меня, но обращался почему-то на "Вы". Познакомился с ним в сквере. Вообще, старшее поколение довольно часто интересовалось моей судьбой, старики спрашивали, нравиться ли современный город, обязательно приглашали в гости. Не стал исключением и Баха.
– Пойдете ко мне жить? Дочь замуж отдал – комната освободилась.
Узнав, что у меня есть кров, да и некрасиво обидеть хозяйку, встретившую и поселившую у себя Тетю Лолу, Баха расстроился, и стал интересоваться удобствами – он очень хотел переманить к себе.
Этот еще не старый таджик вспоминал времена Советского Союза и царившего в нем интернационала со светлой тоской. Выходец из бедной семьи (мама, работавшая в Физкультурном институте прачкой, пыталась прокормить шестерых детей) называл по имени-отчеству соседей, рассказывал о дружбе, царившей во дворе многоквартирного дома на "Водонасоске", о заботе, проявляемой русскими, осетинками, немками к нему и другим детям. Он горевал по другу – Сереге, с которым вырос и с которым безбожно хулиганил.
– Вы помните его фамилию?
– Конечно.
Через пять минут друг был найден в Одноклассниках. Баха горевал, что не догадался раньше найти его через соцсети и с двойным усердием приглашал к себе пожить или хотя бы плов покушать.
– Когда в государстве живут представители разных народов, тогда страна развивается, благодаря различным культурам и взглядам она обогащается. Европа объединилась, а мы разъединились, и мало того – переругались, – с Бахой было трудно не согласиться.
Разделять по национальному признаку жителей советского Душанбе несколько неправильно, сплав Востока и Запада дал потрясающие поколения – грамотных, образованных и воспитанных людей. Эта поездка была богата на знакомства с представителями того времени. Так, разменявший шестой десяток лет бобо помогал искать подружку моей бабушки. Мы ходили из подъезда в подъезд, от одного двора к другому, искали нить судьбы русской женщины.
Владелец антикварного магазина, что на проспекте Рудаки, узнав, что только здоровье помешало бабуле, уроженке Сталинабада-Душанбе, приехать на Родину, попросил передать ей сверток: "Она все поймет!" В пакете оказался превосходный национальный платок, носимый таджичками в 40-50-ых годах прошлого века.
Если национальность была на втором плане, то вероисповедание даже в советские годы имело громадное значение. Вера позволяла сохранить свою идентичность. Впрочем, в детстве все воспринимается несколько в другом свете, и из веры можно было извлечь неплохие дивиденды, чем и пользовалась малышня. Когда наступал православный праздник ко мне домой приходили друзья мусульмане и иудеи, сам с удовольствием ходил в гости: накрываемый по религиозному поводу стол всегда самый вкусный. Но при всем при этом, четко знал – я православный, и другого быть не может.
Центр православия был и до сих пор остается в Свято-Никольском соборе Душанбинской и Таджикистанской епархии. Храм, основанный в 1943 году, претерпел лишь небольшие изменения. В нем царит все та же благостная атмосфера, лишь прихожан стало существенно меньше, да и те, по большей части, старики. К сожалению, застать крестившего меня батюшку не довелось, неудивительно, столько лет прошло. А рядом с церковью расположено русское кладбище.
Мы шли по центральной аллее в полном одиночестве. Раскинувшийся на 85 гектаров погост поразил не столько своими гигантскими размерами, сколько упадком. Родственники похороненных здесь людей, не только русских и не только православных, давно разъехались – ухаживать за захоронениями некому. Часть эпитафий невозможно прочесть, пройдет еще немного времени и надписи исчезнут вовсе, как и сами могилы.
– Апа, не расстраивайся, калитку никто не ломал, два года назад случилась снежная зима – дерево упало. Я занес дверь внутрь ограды. Ты, пожалуйста, не расстраивайся! – таджик-смотритель утешал маму, а плакала она вовсе не из-за сломанной калитки, плакала от того, что смогла вернуться на могилу отца только через 25 лет, и еще от бессовестного вранья – погост, "разгромленный вандалами в попытке вычеркнуть русский пласт из истории Душанбе", оказался в обычном запустении.
Кадры видеоролика, так сильно расстроившие маму, объяснились временем – разросшиеся деревья и кустарники сильно повредили могилы и ограды, и гражданской войной. Она не только вынудила уехать русских, украинцев, немцев, армян, она прошла по самому некрополю – на его территории шли бои. Впрочем, разруха не коснулась еврейских кладбищ, расположенных тут же. Они находятся в идеальном состоянии, там не найти покосившихся памятников и стертых эпитафий. Нет, евреи не остались в Душанбе, они, также как и мы, бежали от войны, но смогли сохранить в целостности захоронения своих предков. Каждый день на иудейских кладбищах кипит работа, сторожа подметают территорию, сажают цветы, чинят оградки…
Мы привели в порядок могилу деда – Волошина Алексея Андреевича, как в старые добрые времена – общими силами. Русский электрик Сашко, так его называли таджики, заварил калитку, местные смотрители расчистили территорию ограды.
– Бобо Хотам, как помянуть деда Лёню?
– Сладкое и фрукты раздай детям, лепешку покроши на могилку – пусть птицы кушают.
Так и помянули, по мусульманскому обычаю, и по православному – поставили свечу за упокой.
– Апа, мы присмотрим за могилкой. Осенью, когда спадет жара и пойдут дожди, посадим ирисы, – в последний день нашего пребывания в Душанбе пообещал смотритель маме.
***
Это была тяжелая, и очень личная глава моего рассказа о Душанбе. Верю, что смог разрушить стереотипы. Таджики уважают русских и тоскуют по своим соседям. А уж услышать русскую речь совсем не редкость, многие родители говорят с детьми только по-русски, фарси они и так выучат.
Если вам интересна древняя культура этого народа, если вы мечтаете увидеть острые как бритва горные пики, смело езжайте в Таджикистан. А душанбинцам я скажу: навестите своих родных, они ждут вас. Не верьте лжи.
Подходит к концу повествование о Душанбе, осталось сказать совсем немного. Я не забыл о своем обещании перевести для вас с таджикского на русский "Шира" и "Ширинский", в следующем номере обязательно это сделаю. Впрочем, впереди еще много интересных фактов об этом удивительном городе и этих замечательных людях.